как это охрану? Ты имеешь в виду мужиков, которые круглосуточно будут ходить за мной по пятам?

– Это вынужденные меры. В крайнем случае мне придётся сообщить отцу, чья ты наследница.

– Никакая я не наследница!

– Твой дар – это и есть наследие.

Блин. Спасибо папаше. Наследил во мне своим наследием...

Но куда больше удручает другое. Как представлю, что я буду работать в библиотеке под конвоем, так плакать хочется. И выть. Судьба моя, судьбинушка! За что ты так со мной? Я свободы хочу! Птицей вольною летать! У-у-у!

«Нет, облачко, это я образно говорю. Не надо вылетать», – мысленно предупредила я, ощутив чесотку в районе лопаток. А то летающая Жупочка – это то ещё зрелище не для слабонервных. Я и так уже привлекла к себе слишком много внимания. Мне хочется лишь тишины, покоя и вкусняшек.

К возвращению в номер я и вовсе пригорюнилась. Вроде понимаю, что меры, которые собирается принять Гедеон, разумны и логичны, но... Всё равно мне такое не по нраву!

– Жу? Всё будет хорошо. Главное, что мы вместе.

– Угу... – кисло кивнула я. – Как прошла твоя встреча с братом?

– Как я и думал, Род не повёлся на уловку истеричной принцессы и по-прежнему готов на ней жениться.

– Отчаянный малый.

– Он будущий монарх и понимает ценность династических связей.

– Неужели ему совсем-совсем не хочется личного счастья?

– Как правило в таких ситуациях король заводит себе горячо любимую фаворитку, содержит её и тем самым восполняет недостаток любви.

– Ага. Или трахает всех подряд, как мой папаша, – вырвалось у меня, и я поняла, что на батю у меня такая жгучая обида, что до сих пор разъедает душу.

– Каждый сам выбирает, как ему жить. Верю, что мы с тобой сумеем сохранить верность друг другу. Я не готов ни с кем тебя делить, – заявил он.

О как получилось! В рифму!

Только вот к чему он это сказал?

– Да я вроде бы и не собираюсь следовать примеру своей предшественницы-двоемужницы.

– Так, значит, твоя мать заранее знала, что отец её ребёнка – наследный принц? – Гедеон вспомнил позавчерашний разговор с Триасом.

– Получается, что так, – признала я факт. – Знала и нарочно сказала, что не в курсе. Все эти годы скрывала от меня правду.

Оу... Получается, и на маман у меня обидки.

– Думаешь, стоило раскрыть тебе тайну? Что бы изменилось, если бы ты знала?

Я задумалась. А действительно, что? Больше мечтала бы о жизни принцессы? Выписывала журналы с новостями из Галлии и пускала бы слюнки на фотографии папочкиных законных детей?

Уж к королю на поклон я точно не отправилась бы. Меня, жалкую горбунью, высмеяли бы. Да и вряд ли у меня хватило бы денег на столь длинную дорогу. А пешее паломничество мне, хромой-косой, было бы не по силам.

Так я и жила бы мечтами и надеждой, что когда-нибудь папаша левой пяткой почует, что у него есть такая «замечательная» дочурка, как я. И признал бы, разумеется, потому что меня родила женщина, которую он горячо любил, но по воле жестокой судьбы должен был жениться на нелюбимой, чтобы защитить нас.

Во бреда я тут нафантазировала!

Подумала я, подумала и разом перестала сердиться на маман. Представляю, как тяжело ей было хранить тайну все эти годы. Это ж такой камень на душе.

– Пожалуй, мама была права, что не сказала. Как вернёмся в Сарайск, надо будет забежать к ней в гости и поговорить по душам.

– Согласен с тобой, – грустно улыбнулся Гедеон. – Прости, что каникулы получились такими.

– А знаешь, у меня стойкое ощущение, что всё идёт как надо.

– В таком случае... Самое время провести сеанс исцеления!

Уй, чтоб тебя!

– Не-е-е-ет!

***

Столица вызвала у меня море противоречивых впечатлений: от неземного кайфа во время наших с Тео проделок до знакомства с Нотешей, Ладой Мод и Присциллой Дюпрэ.

Так что назад я возвращалась с полной головушкой размышлений и столь же набитыми сумками разных столичных полезностей.

К примеру, цветастые шерстяные платки на голову с национальным роисским узором, глиняные глазурованные сахарницы, новомодная металлическая форма для выпечки с отстёгивающимся дном и прочее. А ещё я тайно прикупила себе курительную трубку, которую при первой же возможности набью догадайтесь чем. Наш борец ганджубасного фронта не сдаётся! Просто настало время затаиться и мимикрировать под паиньку.

Зато Гедеон приболел и всю дорогу лежал кулем на диванчике кареты. Видимо, стрессы сказались на нём сильнее, чем он пытался показать. И, вот засада, сам себя исцелить он не мог.

«Хочу, чтобы Гедеон прямо сейчас выздоровел!» – пожелала я, но облачко и не подумало вылететь.

Да что не так с этими желаниями?

«О, вот и папочка нам пригодится», – подала голос Вторая.

«Нет уж!» – фыркнула я.

«Кроме него, некому проинструктировать тебя по поводу дара», – аргументировала она.

Права, чертовка. Инструкция не помешала бы.

Гедеон лежал с закрытыми глазами, но из-за поднявшейся температуры его лихорадило. Эх, зря он вчера выложился в ноль во время сеанса.

Я убрала с его лица налипшую прядь и погладила по голове.

– Жу... – едва слышно произнёс он и снова замолк.

– У нас есть сладкий чай с лимоном в термосе. Хочешь?

– Потом.

– Что будем делать, когда приедем? Может, отправить тебя в госпиталь?

– Нет! Я в порядке. Лёгкое недомо... – и он зашёлся в таком страшном кашле, что я задумалась: а нет ли на мне вдовьей печати. Или вдруг Гедеона отравили?

Боже, как теперь избавиться от этих мыслей?

– Прости, но мои желания на тебя не работают. Я уже по-всякому перепробовала.

– Ничего.

Терзающий душу вопрос всё-таки сорвался с моих губ:

– Слушай, а тебя не могли отравить?

Глава 35. Хорошие глупости

Одно радует: Гедеону было не до найма охраны. Так что по приезде я побежала в госпиталь за лекарем. К счастью, оказалось, что мой суженый всего лишь простудился. Вспотел и замёрз на охоте, дважды выложился магически, стрессанул, когда мы временно расстались – и вот итог.

К счастью, всё обошлось обычной острой простудой. Недельку отлежаться, и будет как огурчик.

Зато к маме не