Билл обнимает его, когда он уходит со сцены. «Самое яркое, эмоциональное проявление виртуозной электрогитары, которое я когда-либо слышал», – говорит Билл.

Привет, 1970 год.

Отсюда все катится вниз.

Слушая живые записи, которые Эдди Крамер записал в Fillmore, Майк Джеффри был счастлив, потому что чувствовал, что он обставит Эда Чалпина. Никаких выдающихся хитов, только бессвязный концертный альбом со скучным фанком и блюзом, Джими даже почти не пел. Бадди Майлз делал свои скучные соул-штуки. Билли Кокс присоединился к нему на одной песне. А ты знал, что Билли тоже умеет петь?

Он не умеет. Получай, Эд.

Шесть треков, только четыре написаны Джими, а два других Бадди! Подожди, когда Эд узнает об этом! И только один из них – Machine Gun – имеет какое-то реальное качество уровня Experience, насколько Майк может судить.

Беспроигрышно, говорит он себе. Особенно теперь, когда Джими избавился от своего дерьма. На самом деле он позвонил Митчу и Ноэлю по междугородному телефону в новогоднюю ночь, когда группа была на сцене, и сказал обоим: «Будьте готовы».

Затем смятение, когда счастливый Джими выходит из офиса Билла Грэма. Джими говорит о том, чтобы сделать настоящий альбом Band of Gypsys, как только Эд получит свой. Джими в восторге от этого ублюдка, который сейчас в центре событий – Алана Дугласа.

Майк больше не воспринимает Джими как черного. Он видит только все эти черные лица, толпящиеся вокруг него днем и ночью. Все они шепчут Джими на ухо, советуя навсегда бросить белых, начать делать черно-гордую музыку, спрашивая, что его менеджер сделал для него в последнее время. Говорят ему то, что он не должен слышать: что даже его белые поклонники видят только карикатурную версию черного человека. Эдакий суперчерный, Стаггер Ли поколения хиппи – расовый стереотип гиперсексуального черного, который все время находится под кайфом. Они думают так, даже слушая его громоподобную импровизированную музыку дикого ветра, такую, как эта. Не такую серьезную, как у The Beatles или Дилана. В лучшем случае он актер, в худшем – Дядя Том. Только Джими даже не знает этого, понимаешь?

Алан Дуглас – еще одна гребаная пиявка. На этот раз не черная – еврейская. Один из тех типов, которые всю ночь рассказывают вам, что он сделал для Дюка Эллингтона, Чарли Мингуса, Билла Эванса, Эрика Долфи… О, да кого же эта сука не знает?

Всех и всюду, понимаешь? Но копни глубже, и получишь еще одного интригана, мини-Морриса Леви, у которого Дуглас учился, прежде чем выдать себя за какого-то хипстера нового века, получившего особый доступ к черным.

Он познакомился с Джими в Woodstock, когда тот был не в своем уме, пилотируя очередную летающую тарелку, и загипнотизировал Джими своими бесконечными разговорами о том, как вернул Майлза из мертвых. Как ему нравится то, что Джими делал с новой, полностью черной группой. Как Джими двигался в правильном направлении. Просто ему нужна была небольшая помощь, возможно, от Алана, чтобы сосредоточиться в студии. Джими покупается на все это дерьмо, как всегда.

Ну и ладно. Пусть Джими тратит свое время на подделки и подражателей. Но потом Майк услышал о том, что Алан теперь «консультирует» Джими по вопросам бизнеса.

Что? Блядь, что?

Видел, как Дуглас день за днем появляется в Record Plant в те первые недели после шоу в Fillmore. Дуглас и еще одно трепло, Бадди Майлз. Оба они говорят Джими, что знают, что лучше для музыки, для него, для них. Особенно для них.

Даже Майк мог понять то хорошее, что пытался сделать Джими. Он просто терпеть не мог траты. Дуглас сидел за столом, болтая, пока Джими крутил записи. Хорошие запоминающиеся вещи, спрятанные среди наркотических джемов. Ezy Rider – возможный сингл. Какая-то милая госпельная штука под названием Earth Blues. Окончательный вариант Machine Gun цепляет все двенадцать минут, даже с подпевающим Бадди. Угрюмая Who Knows, Бадди, поющий с Джими, фанковый и низкий вокал, но с характером. Другие вещи, которые убеждают Майка, что Джими все еще творец, вроде той, что называется Crash Landing. Все это станет лучше, как только Бадди наконец свалит и Митч сможет вернуться и вложить в это немного гребаной жизни.

Потому я говорю тебе, что этот долбаный Бадди должен уйти.

Бадди все повторял и повторял, что эта новая вещь станет для Джими «лучшим моментом». Ругал Митча: «Он был великим барабанщиком, но никогда ничего не делал для Джими».

Вау.

Стало еще лучше. Бадди сказал Джими позвонить Стиву Уинвуду и уговорить его тоже присоединиться к группе. Бадди сказал Джими. Майку приходилось слушать Бадди, большого злобного ублюдка двадцати двух лет, который позже будет отбывать срок в Сан-Квентине.

Майк знает, что он должен исправить это, и быстро.

У него появился шанс всего через несколько недель на так называемом Зимнем фестивале за мир в Мэдисон-Сквер-Гарден, сбор средств в помощь Вьетнамскому антивоенному комитету – крупном хиппи-антивоенном мероприятии, организованном Питером Ярроу из «Питер, Пол и Мэри». Все виды благодетелей на сцене: Гарри Белафонте, Дэйв Брубек, Джуди Коллинз, Ричи Хейвенс, тонна других – все они выступают за мир. Это продолжалось семь часов.

Майк подавляет зевоту, когда идет за кулисы перед шоу, чтобы дать Джими свою ободряющую речь – пару таблеток кислоты, которые, как он говорит Джими, подарят ему суперспособности. Джими делает то, что он всегда делает, когда ему дают бесплатные наркотики, – поглощает их разом.

Было уже около трех часов ночи, когда на сцену вышли Band of Gypsys. Джими разговаривает с толпой, но никто его толком не слушает, все просто радуются, что видят его во плоти, ждут, когда он сыграет. Но Джими никак не может взять себя в руки.

Кто-то кричит Foxey Lady, и Джими направляет на него свой лазерный луч. «Фокси леди, сидит вон там, – бессвязно бормочет Джими, указывая в толпу, – с желтым нижним бельем, испачканным и грязным от крови».

Что он сказал?

Наконец они начинают Who Knows, но через некоторое время Джими играет все меньше и меньше, и Бадди берет на себя вокал. Джими под наркотой на сцене – ничего нового. Джими под наркотой на сцене – это нормально. Он начинает приходить в себя, заставляя гитару реветь.

Через тринадцать минут музыка окончательно исчезает. Затем последовало еще одно долгое ожидание, пока Джими молча пытается снова заставить гитару играть.

Они пробуют Earth Blues, или это было Message to Love? Может быть, сразу обе? Джими не может точно вспомнить слова, его гитара начинает дрейфовать. Может быть, это нарочно, Джими пробует какое-то новое дерьмо. Да, старик. Типа круто.

Джими под кайфом на сцене – это нормально. Но это уже начинает звучать… как будто группа пытается что-то вымучить. Номер длится слишком долго, Джими играет слишком долго. Бадди и Билли смотрят друг на друга, а Джими просто выдохся. Садится на сцену, гитара все еще разносится эхом.