Сухову категорически не нравилось новое «могильное» имя «Картахены», ведь моряки знают: название корабля во многом определяет его судьбу. Но корабль поименовали в честь родного города контр-адмирала Выготского, который возглавил русский флот, и тут ничего не попишешь.

Помимо боевых кораблей, у Сухова имелось небольшое, но очень ценное «суденышко» — корабль-помехоустановщик. Формой своей он напоминал леща, которого пробила насквозь берцовая кость овчарки. Помехоустановщик имел камуфляжную раскраску, как будто в космосе есть свои зеленые поля и леса, и неофициально назывался «тахионной глушилкой» или «тушилкой».

Команда Ригерта приложила немало сил, чтобы его раздобыть. Это был самый мощный помехоустановщик в Первом секторе Млечного Пути, и он намертво заглушил всю тахионную связь в радиусе ста тысяч километров. Юнитов это не слишком встревожило — у Старой Земли корабли прекрасно могли переговариваться с помощью радиоволн.

Были в составе русской эскадры и четыре десантные баржи с морской пехотой и спецназом контрразведки флота. Именно эти пять судов должны были сыграть главную роль в предстоящем сражении.

Наконец командиры кораблей дали свой ответ Петру Сухову, и он передал его командующему Восьмым флотом:

— Погибнем, но не сдадимся.

И все же адмирал Рау не верил, что мятежники поголовно решили покончить жизнь самоубийством. Он надеялся, что с уничтожением флагмана русский форс испарится и к нему выстроится очередь из желающих сдаться в плен военморов. Глядишь: кортики будет некуда складывать.

Поэтому командующий Восьмым флотом не стал выстраивать свои силы во фронтальную плоскость согласно Боевому уставу и окружил кучку мятежников. Восьмому флоту предстояло не регулярное сражение — бойня.

Юнитские корабли выстроились четырьмя эскадренными плоскостями, которые плавно изгибались и постепенно расползались, сливаясь в сферу. Она была велика и просторна — эта сфера. Вырваться за ее пределы невозможно.

Сухов наблюдал за построением и печально улыбался. А потом вдруг оказалось, что корабли Восьмого флота один за другим стопорят ход и замирают. Впрочем, некоторые продолжали двигаться — вразнобой, рывками, затем начали сталкиваться… Отделались они, правда, царапинами, вмятинами, мелкими пробоинами и поломкой антенн — без серьезных повреждений. Так или иначе, но строй юнитов был сломан.

Русские же корабли, напротив, прекратили выжидать. Один за другим они срывались с места. Разделились на группы и стали атаковать. Так гиены кидаются на упавших без сил львов. Боевые корабли Восьмого флота не отвечали на огонь. Их ракетные батареи, лазерные излучатели и автоматические пушки мертвенно молчали.

От Старой Земли на помощь Второй русской эскадре двинулся целый караван судов: впереди неслись десятки устаревших ракетных катеров, а позади мощные буксиры волокли две дюжины орбитальных батарей — главную огневую силу береговой обороны.

Четыре десантные баржи под прикрытием крейсера, фрегатов и корветов без потерь приблизились к парализованным юнитским кораблям и доставили абордажные партии. Десантные катера и боты подошли к кораблям вражеского авангарда. Морпехи взломали стыковочные узлы и грузовые люки. Начался штурм.

Два могучих линкора и два новеньких крейсера были взяты на абордаж почти как в грандиозных блокбастерах, что снимают на планете Голливуд: быстро, шумно и красиво. Юниты сопротивлялись вяло, словно по неприятной обязанности. Чувствовали свою обреченность и, за редким исключением, не желали погибать зазря. Экипажи быстро сдавались в плен, ведь русские были напористы, веселы и демонстративно вежливы.

Во вторую четверку юнитских кораблей, на которые десантировались русские, входили три крейсера и астроматка. За прошедшие с начала атаки минуты их экипажи спешно заново учились управлять своими вооружениями. И треть десантных судов были расстреляны на подходе. Русские корабли открыли шквальный огонь, пытаясь подавить юнитские огневые рубки и батареи. Начались комендорские дуэли с неизбежными потерями с обеих сторон.

Попав под перекрестный огонь, десантники были вынуждены отойти. Все равно захват изрешеченных юнитских кораблей потерял всякий смысл.

Но один корабль был нужен Сухову во что бы то ни стало. Астроматка «Джакарта» несла целое астрокрыло — семьдесят два быстроходных истребителя и орбитальных бомбардировщика. Слишком ценный приз, чтобы не рискнуть людьми.

Без потерь не обошлось. Десять юнитских истребителей смогли подняться с верхней палубы. Семь машин русские сбили еще на взлете. Три уцелевшие, прежде чем попасть под антипротонный залп «Могилёва», обстреляли десантную баржу и подбили два катера с морпехами. Баржа получила четыре ракетных попадания и потеряла ход.

А потом абордажной партии пришлось штурмовать «Джакарту». Оборону астроматки возглавил командир Белой эскадры контр-адмирал Гжегож Пшибетальский. На палубах корабля завязалось ожесточенное сражение. Оборвалось оно лишь со смертью храброго ляха. Потери русских десантников и военморов при захвате «Джакарты» составили более сотни человек убитыми и около пятидесяти ранеными и контужеными.

Амбициозные планы Ригерта захватить дюжину юнитских кораблей развеялись во сполохах разрывов. В плен удалось взять лишь пять вымпелов. Впрочем, командир Второй русской эскадры был уверен, что и это несказанный успех.

Время абордажей истекло. Петр Сухов отдал Второй эскадре жестокий, но неизбежный приказ: остальные корабли Восьмого флота расстрелять к чертовой матери. Захватить их нет никакой возможности. Ведь очень скоро преимущество мятежников окончательно исчезнет. Через полчаса после начала операции корабельные мозги станут один за другим выходить из спячки, и тогда русским кердык.

— Я — командир Второй русской эскадры капитан второго ранга Петр Сухов, — заговорил он по рации на английском языке. — Я обращаюсь ко всему личному составу Восьмого флота. Предлагаю немедленно покинуть свои корабли на спасательных средствах. Все корабли, вторгшиеся в космическое пространство Старой Земли, будут уничтожены.

Он перевел дыхание и пояснил для шибко непонятливых:

— Это первое и последнее предупреждение. Огонь открываем через двести секунд. Время пошло…

Доставленные от Старой Земли орбитальные батареи рассредоточились, выстраиваясь сферой, чтобы покрыть неровный строй кораблей Восьмого флота. Прорехи в сфере будут заделаны ракетными катерами береговой бороны. Вторая эскадра тоже не осталась в стороне — сейчас каждая огневая башня и торпедный аппарат придутся кстати.

Юниты не спешили покидать свои корабли. Надеялись на чудо? Или их командиры рассчитывали, что мятежники не посмеют расстрелять корабли вместе с экипажами? Они не знали, как долго продлится сон электронных мозгов, но были уверены, что рано или поздно механики и канониры овладеют ручным управлением, и Восьмой флот пойдет на прорыв.

— Огонь! — разнесся по радиоэфиру приказ Сухова.

Русские канониры с ожесточением лупили из всех стволов. Прицельно били по реакторным отсекам, огневым рубкам и ракетным батареям. И далеко не все юниты сумели спастись на шлюпках и в аварийных модулях.