Обеспечив в военном отношении границу по Амуру, русское военное командование имело возможность сосредоточить основные усилия на ведении боевых действий в самой Маньчжурии.

Таким образом, военные действия между Россией и Китаем в бассейне Амура в июле 1900 года явились составной частью военной акции России в Маньчжурии летом 1900 года, которая, в свою очередь, согласовывалась с общей политикой восьми европейских держав и Японии в отношении Китая.

Прежде всего события на Амуре показали, что долго аккумулировавшиеся российско-китайские противоречия на границе достигли своего апогея и вылились в ожесточенные военные действия.

Военная сила России даже в этом отдаленном от центра регионе превосходила возможности Китая. Это преимущество достигалось не численностью воинских контингентов (в этом Китай превосходил Россию), а превосходством морального духа и обученностью личного состава, качеством и количеством техники и вооружения. Китай понес огромные потери, еще раз убедившись в своем полнейшем бессилии.

Россия давно стремилась быть полноправной и единственной хозяйкой на Амуре, и китайская политика фактически создавала удобные предлоги и условия для решения этой задачи.

Кроме того, военные действия в Приамурье показали, что отношения между местными органами власти и населением двух государств в приграничной зоне были далекими от гармонии. В них достаточно долго накапливались взаимное непонимание, недоверие, враждебность. Избиения мирного китайского населения в Благовещенске и Приамурье в целом наиболее ярко отразили недоверие русского населения к своим соседям и одновременно огромный страх перед ним.

Наконец, военный успех русских на Амуре и «усмирение» китайского населения насильственными методами не могли не оставить глубокий след в памяти китайских жителей Приамурья. Ответственность за военные действия несли в той или иной степени политические власти обеих империй, однако жестокости и насилия чинились на местах самими жителями и войсками. И это не могло не отразиться на дальнейших взаимоотношениях русского и китайского населения на Дальнем Востоке.

Кризис в отношениях между Россией и Китаем на Дальнем Востоке достиг своего пика к середине лета 1900 года. «Боксерское» восстание набрало свою силу, а военная вовлеченность иностранных держав в события в Китае приобрела широкомасштабный характер. К этому времени русский персонал Китайско-Восточной железной дороги с боями и трудностями покинул все объекты на трассе, отойдя к русским границам или сосредоточившись в Харбине. Русские войска под командованием генерала К.Н. Грибского ликвидировали опасность со стороны китайцев Хабаровску и, переправившись через Амур, взяли Айгунь.

Необходимость организации и проведения решительной военной операции в Маньчжурии становилась для России все более очевидной. Неизбежность проведения такой операции определялась прежде всего экономическими факторами: начав широкомасштабное строительство железной дороги, вложив в это предприятие огромное количество финансовых и иных ресурсов, Россия не могла безучастно смотреть на разрушения, чинимые «боксерами» на железнодорожной трассе.

С другой стороны, и это признается в подготовленном в 1910 году труде под грифом «Доверительно», составленном генерал-майором Овсяным, «главной причиной враждебных действий против нас Китая, заменивших продолжительные мирные добрососедские отношения, была предпринятая нами постройка Восточно-Китайской железной дороги и занятие Порт-Артура: в этом китайцы увидели тайное желание России завладеть потом Маньчжурией».

С самого начала военные действия на всем протяжении границ России с Маньчжурией начались в неблагоприятных для нас условиях. Ослабленные в результате переброски части сил в Квантунскую область, войска Приамурского военного округа (ВО) находились в процессе реорганизации. Удаленность театра военных действий от европейской части России вызывала огромные трудности с переброской дополнительных войск и военных грузов. Это усугублялось и малой провозоспособностью Сибирской железной дороги и недостатком речных транспортных судов.

Имея крайне ограниченные силы и средства, Приамурский ВО имел задачу: во-первых, не допустить переноса военных действий на нашу территорию и, во-вторых, сдержать военными средствами развитие «боксерского» восстания на китайской территории и вернуть утраченные позиции на КВЖД.

Принципиально важно при этом было решение российского императора о неприсоединении к России какой-либо части Маньчжурии, что предполагало борьбу с китайскими войсками и вооруженным населением и возможно более быстрое восстановление нормального китайского управления в занятых районах.

Для претворения в жизнь намеченного плана вся Маньчжурия была разделена на две части (зоны): Северную и Южную.

Северная Маньчжурия с юга ограничивалась условной линией, проходящей через железнодорожную станцию Телин. В ней должны были действовать войска Приамурского ВО под командованием командующего войсками округа генерал-лейтенанта Н.И. Гродекова.

Южная Маньчжурия — к югу от условной линии по станции Телин — предназначалась для действий войск Квантунской области под командованием начальника Квантунской области вице-адмирала Е.И. Алексеева.

План русского командования состоял в овладении всей линией КВЖД, что предполагало занятие прежде всего Ци-цикара и Нингуты, а затем — овладении Южной ветвью железной дороги от Харбина до Порт-Артура, в том числе взятие Гирина и Мукденй.

По данным русской разведки, общая численность китайских войск в Маньчжурии составляла около 100 тысяч человек, включая части резерва, военизированные отряды и другие формирования нерегулярных войск.

Подготовка к военным действиям

Главной транспортной артерией, связывающей Маньчжурию с русской территорией, была река Сунгари. Именно по этой реке проходил кратчайший и наиболее удобный путь к осажденному китайцами Харбину.

Генерал Н.И. Гродеков еще 17 июня докладывал о готовности выдвинуть к Харбину русский отряд под командованием генерал-майора Алексеева. Однако российский император наложил на том донесении резолюцию: «До особого приказания не выступать за нашу границу».

22 июля 1900 года Военный министр генерал-лейтенант А.Н. Куропаткин доложил российскому императору основания для ввода русских войск в Маньчжурию и получил его собственноручное одобрение на документе. На следующий день срочная телеграмма ушла генерал-лейтенанту Гродекову в Хабаровск:

«Вынужденные двинуть наши войска в Маньчжурию, мы несомненно сломим после ряда побед вооруженное сопротивление мятежных войск и мятежного населения. Несомненно также, что под охраной наших победоносных войск возможно будет возобновить государственной важности работы по проложению через Маньчжурию железной дороги.