Мне кажется, что в жизни она отличалась от той девушки, фото с которой демонстрировал мне брат.

Я снова позвонил Ивану.

– Ваня. С чего ты решил, что в сейфе пусто?

– Ольга, твоя управляющая сказала, что Алена закрывала сейф в твоем кабинете. Кажется, там было пусто.

– Кажется или было пусто? Я хочу убедиться в этом. Сам.

– Арс, не тупи. Тебе рано подниматься!

– С чего бы? – спросил я. – Мне давно сделали операцию и даже нацепили специальный корсет. По словам врача, он будет поддерживать меня в первое время. Потом я смогу обходиться без него.

– Да, но выходить с больницы еще рано.

– Почему? – разозлился я. – Я не хочу находиться здесь больше ни одного дня. Или я не в состоянии обеспечить себе наблюдение специалистов на дому?

Брат попытался спорить со мной. Но его попытки отстоять собственное мнение показались мне довольно вялыми. В конце концов, он даже вздохнул едва ли не с облегчением.

– Хорошо. Я заберу тебя. Но во всем остальном, будь добр, слушайся меня.

Врачи, разумеется, были против. Пришлось написать расписку, что я отказываюсь от медицинского наблюдения в больнице. Иван расписался в качестве моего родственника, подтверждая, что ознакомлен со всеми рисками.

– Надеюсь, что все пройдет хорошо, – подумал про себя.

Не вслух.

Стало немного смешно при виде инвалидной коляски. Но по словам врачей, это моя единственная реальность, как минимум, на ближайший месяц. Потом уйдет еще несколько месяцев на то, чтобы осторожно увеличивать нагрузку на опорно-двигательный аппарат.

Брат пристроился за спиной, толкая коляску.

– Уйди, – попросил. – Попробую сам.

Коляска удобная, насколько может быть удобной коляска для человека, временно лишенного возможности передвигаться самому. Возникла небольшая заминка при транспортировке, но Ваня быстро договорился о нужной машине.

Брат развлекал меня болтовней всю дорогу, но я молчал в ответ. Внутри грохотал пульс, поднимался жар и возникало ощущение, что я вот-вот то ли найду нечто важное, то ли упущу это навсегда.

До дома мы добрались без проблем.

– Отдохнешь? – предложил брат.

– Нет. В кабинет.

Пришлось немного передвинуть мебель, чтобы я смог дотянуться до сейфа. Распахнув его, понял, что Ваня не соврал – внутри пустота. Остались только деньги и некоторые ювелирные ценности. Но документов не было.

Откатился назад, чувствуя, как захлестывает душной волной.

– Если она алчная, почему не взяла деньги? – спросил вслух.

– Не знаю. В кабинет зашла прислуга. Твоя жена схватила, что успела, – нахмурился брат.

– Ты нашел ее?

– Напал на след.

– Хорошо. Чем быстрее ты ее найдешь, тем лучше. Я хочу с ней поговорить.

– Помочь добраться до спальни?

– Нет.

С какой-то тоской я посмотрел на лестницу, стараясь не загоняться мыслями о том, что раньше не задумываясь, пересекал ее за считанные секунды, а сейчас вынужден ждать помощи даже в таком простом вопросе.

– Пусть мне приготовят спальню в одной из комнат на первом этаже, – отдал приказ, а сам разъезжал в коляске по первому этажу просторного дома.

Меня то цепляло обрывками воспоминаний, то глушило пустотой при упорном разглядывании предметов. Кидало из одного состояния в другое.

Фрагментарные обрывки памяти шли в разрез с тем, что сообщил Ваня о моей жене. Я не люблю неразрешимых противоречий. Хотелось разобраться во всем так сильно, что попадись бы Алена мне на глаза, я бы стиснул ее и не отпустил до тех пор, пока не узнал всю правду.

Не отпускать.

Еще одна навязчивая мысль в моей голове.

Создалось впечатление, будто я только и делал, что носился за женой, как умалишенный, а она при первой же удачной возможности сбежала.

Не мог же я быть настолько отталкивающим! Или все-таки мог?

Алена

Богданов обещал поговорить с кем-то из своих знакомых. Говорил, что он крутится в высших кругах правоохранительных органов. Покруче, чем тот, кто «крышует» Ветлицкого и его мутные схемы зарабатывания денег.

Ночь, проведенная в чужом доме, пролетела, как одно мгновение. Я провалилась в сон, как Алиса в кроличью нору. Утром долго не могла заставить себя встать. Думала обо всем, лежа на кровати. Положила руку на живот – там, где развивается крошечный малыш. Наш с Арсением. Ощутила тепло и какое-то крохотное, едва уловимое движение, как будто легкое прикосновение крыльев.

Счастливое ощущение и мимолетное. Пронизывающее насквозь. Я хотела бы разделить каждое из таких мгновений с Арсением. Достала кулон с бабочкой. Этот кулон мне очень нравился. Я носила его, почти не снимая. Поцеловала его, в надежде на то, что все уладится.

Сердце билось в учащенном ритме. Сейчас очень многое зависело даже не от меня, а от чужого, едва знакомого человека.

Раздался осторожный стук в дверь. Меня пригласили спуститься к завтраку. Я появилась в столовой через несколько минут. Богданов поприветствовал меня и почти сразу же ушел, пообещав держать меня в курсе всего происходящего.

– Марин, не обижай девочку, – улыбнулся он, оставив меня наедине с женой.

Марина была моложе Богданова. Поначалу мы обменивались ничего не значащими фразами. Но потом нашли общий язык, вернее, я уже не замолкала надолго после каждого предложения – это уже был большой прогресс.

Богданов не звонил мне на протяжении целого дня. Он оставил свой номер телефона, но я не тревожила его понапрасну. Мне очень хотелось узнать, как чувствует себя Арсений. Но я решилась только на то, чтобы позвонить в клинику.

– Арсения выписали.

– Что? – переспросила я, не поверив собственным ушам. – Но как? Он же едва пришел в себя! Всего два дня! Так нельзя! – возмутилась я.

– Под ответственность родственников и по пожеланию самого пациента, – проворковала девушка, зачитав вслед за этим положения правил.

Меня трясло от возмущения и злости. Иван переходил все допустимые границы! Не выдержав томительного ожидания, я позвонила Богданову, пересказав ему новые сведения.

Он попросил меня подождать, сказав, что как раз сейчас занят разговором с нужными людьми. Пальцы чесались набрать номер Ивана и высказать ему все, что я думаю об этом подлом человеке. Но я пыталась сдерживаться и пообещала быть терпеливой. Но он сам мне позвонил после полудня.

Я ответила прежде, чем подумала, что отвечать ему – не самая лучшая идея.

– Трофимова? – раздался в трубке спокойный голос Ивана. – Не передумала вернуть документы добровольно?