– Прощайте, Алеша, – тихо сказал артист. – Пыток не бойтесь. Для таких, как мы с вами, пытки – это благо. Поверьте мне. Они помогут вам узнать о себе гораздо больше, чем вы узнали за всю прошедшую жизнь.

Он нахлобучил на голову шляпу, повернулся и побрел к двери.

Алеша смотрел на его сутулую спину, и в голову ему лезли нелепые и неуместные мысли. Подумалось вдруг, что артист прав и что поступок, на который он решился, избавил его от всего лишнего, яснее проявил его сущность, обострил ее.

«Что я такое думаю? Меня скоро убьют, а я оправдываю его? Или я поддался его сумасшествию, заразился им?»

Алеша протер кулаками глаза. Когда он их открыл, артиста в комнате уже не было.

– А награду так и не взял, – задумчиво проговорил Глазнек. – Хотите взглянуть, что там? – Не дожидаясь ответа, комиссар взял мешочек, развязал желтыми ногтями тесемку, перевернул мешочек и высыпал его содержимое на стол. Вместо монет на стол посыпались какие-то ржавые железки. Глазнек засмеялся – резким, сухим, отрывистым смехом, похожим на собачий лай. – Ну как? – весело сказал он. – Хороша шутка? А вы и впрямь подумали, что я ему заплачу?

Алеша ничего не ответил. Комиссар смахнул железки в ящик стола и закрыл его на ключ. Потом уставился акульими глазами на Алешу.

– Ну-с, – сказал он, – а теперь давайте поговорим. У вас есть кое-что, что вам не принадлежит.

– У меня нет ничего, что принадлежит вам, – произнес Алеша.

Комиссар осклабился.

– Я не собираюсь соревноваться с вами в остроумии. Извольте расстегнуть рубашку.

– Нет, – твердо сказал Алеша.

– Нет? – Глазнек приподнял бровь. – Что ж, я был готов к такому ответу. – Он вынул из кобуры пистолет и направил его на Алешу. – В последний раз спрашиваю – вы расстегнете рубашку?

– Нет, – повторил Алеша.

– Воля ваша, – сказал комиссар, быстро перегнулся через стол и ударил Алешу рукоятью пистолета по голове.

Алеша рухнул вместе со стулом на пол и глухо застонал.

– Отдайте мне пелену, – потребовал Глазнек. – Вы же знаете, я не могу взять ее сам.

Скрипнула дверь, в проеме показался Чепурнов.

– Что случилось, товарищ комиссар?

– Зайдите, – не поворачивая головы, сказал ему Глазнек. – Вы мне понадобитесь.

Чепурнов вошел в комнату и притворил за собой дверь. Прошел, настороженно поглядывая на чекиста, к столу. Глазнек по-прежнему на него не смотрел, его холодные, неподвижные глаза словно примерзли к лицу скрючившегося на полу Алеши.

– Нож при вас? – сухо спросил Глазнек.

– Да, – ответил Чепурнов. – А чего нужно делать?

– Я хочу, чтобы вы вырезали мальчишке глаза, – медленно проговорил комиссар.

Чепурнов облизнул сухие, в трещинках губы и сказал с сомнением в голосе:

– Зачем сразу глаза-то? Может, начать с пальцев? Или с ушей?

– Делайте как я приказал, – сухо ответил Глазнек.

– Ну глаза так глаза. – Чепурнов подошел к Алеше и присел перед ним на корточки. Медленно, как бы нехотя, достал из ножен клинок. Поднес его к лицу Алеши и спокойно проговорил: – Слышь, парень? Ты извини. Время нынче такое.

Холодное лезвие ножа коснулась Алешиного века.

– Не надо… – хрипло простонал Алеша. – Я… отдам вам ее.

Глазнек сделал знак Чепурнову, и тот убрал нож от глаз Алеши.

– Хорошо, – сказал Глазнек. – Я знал, что вы образумитесь.

Алеша, морщась от боли, сел на полу и задрал рубашку. Затем размотал с тела грязную тряпку и протянул ее Глазнеку.

– Это она? – спросил тот.

– Да.

– Не думал, что она такая… обычная.

– А вы чего ожидали? – усмехнулся Алеша. – Нимба? Золотого сияния?

– Нет, конечно. Но… Хотя вы правы. Во что еще могла завернуть младенца жена простого плотника?

– Какого плотника? – не понял Чепурнов.

– Неважно. Поверьте мне, Чепурнов, лучше вам этого не знать.

Комиссар отпер ящик стола, положил в него тряпку, снова запер его на ключ, а ключ положил себе в карман.

– Ну? – опять заговорил он, глядя на пленника. – А что же мне делать с вами?

– А вы разве умеете делать что-нибудь, кроме расстрелов? – сказал Алеша.

– Видите ли, – с усмешкой проговорил Глазнек, – недавно мы получили приказ беречь патроны. Поэтому в последнее время предпочитаем топить наших врагов в реке.

– Значит, вы меня утопите?

– Я бы с удовольствием выделил для вас пулю, но революция уравняла всех граждан в правах, и я не могу предоставить вам такую привилегию. Чепурнов, выведите отсюда этого молодого человека и прикажите своим людям отвести его к реке.

– Утопить, что ли? – спросил Чепурнов.

Глазнек холодно на него посмотрел:

– А у вас есть другие варианты?

– Нет, – покачал головой Чепурнов.

– Ну так какого черта вы задаете мне эти вопросы?

* * *

Чепурнов вывел Алешу во двор. Два бойца сидели на поваленном дереве и курили самокрутки.

– Свиридов! Дронов! – окликнул их Чепурнов. – Подите сюда!

Бойцы поднялись с бревна и подошли.

– Возьмите этого молодца и… – Чепурнов встретился с Алешей взглядом и вдруг осекся. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза.

– Так что с ним сделать, товарищ командир? – спросил один из бойцов. – В расход, что ли?

– Не надо, – ответил Чепурнов, сглотнув слюну. – Я… сам. Сам все сделаю. А вы идите, отдыхайте.

Один из бойцов выдвинулся вперед.

– Товарищ командир, дайте я ему как следует руки свяжу, чтоб не убег. А то паренек шустрый. Сиганет в кусты и поминай как звали.

– Хорошо. Вяжи. Веревка есть?

– Да найдем.

Боец ушел в сарай и вскоре вернулся с веревкой. Он подошел к Алеше, завел ему руки за спину и крепко их связал. Деловито осмотрел узел, кивнул и удовлетворенно произнес:

– Таперича не убежит, будьте покойны.

– Молодец, свободен. – Чепурнов слегка толкнул Алешу в спину рукой. – А ты давай иди. Ступай, сказал!

Алеша покорно побрел к реке.

– Сколько тебе годков-то? – спросил Чепурнов, когда они немного отошли.

– Шестнадцать с половиной, – ответил Алеша.

Чепурнов вздохнул:

– Молодой еще совсем. Как же ты в это вляпался?

– Я просто пытался вернуться в Москву, – ответил Алеша.

– А что у тебя там?