Все же Лейла не сдержала слез. Через приоткрытое окно она одними губами спросила: «Приедешь?»

– Я прилечу. Теперь у меня есть знакомый летчик, – пошутил Сергей, идя рядом с вагоном по перрону. – Он кое-чему научил меня.

Лейла уже не слышала его. Поезд набирал скорость, а ветерок сдувал с лица следы короткого прощания.

Выдержки из стенограммы совещания у президента Российской Федерации.

* * *

Министр внутренних дел РФ (отвечая на вопрос президента):...Случай беспрецедентный, виновные будут наказаны. А семьям погибших...

Президент:Я понимаю. Но виновных чересчур много. В этот раз меня не устраивает ваша позиция унтер-офицерской вдовы. Вы сможете внятно ответить: кто, где, когда?.. Нет. А меня интересуют четкие ответы. Саид Алиевич, как получилось, что на базе силового подразделения, которое напрямую подчиняется вам, не только содержались заложники, но и шел дележ пленных российских офицеров?

Начальник штаба УВД ЧР Саид Расулов:Нет, Владимир Владимирович.

Президент:Горько слышать, что ситуация в регионе вышла из-под контроля. Если не ошибаюсь, к сентябрю численность чеченской милиции должна достигнуть 10 тысяч человек?

Министр МВД:Да. Мы планировали отправить прикомандированных домой, а в Чечне оставить советников.

Президент:В каком количестве, напомните.

Министр МВД:20 – 30 советников на район.

Президент:Вот, Саид Алиевич, ваш подчиненный так не считает. Берите пример с нашего посла в Украине, который недавно сказал: «Я же прислушиваюсь умных людей». Потом добавил: «Буду молчать, а то опять чего-нибудь скажу»... Вынужден констатировать, что план по комплектации чеченской милиции местными жителями закончился полным провалом. Вот Генеральный прокурор сидит напротив вас, он приведет вам некоторую статистику. Сколько, по вашим данным, чеченских милиционеров пришли на службу из бандформирований?

Генпрокурор РФ:Каждый пятый. Это официальные данные. А так их на порядок больше. При приеме на работу, как правило, нет офицера ФСБ...

Президент:У начальника Генштаба есть кое-какие соображения. Я попрошу Анатолия Васильевича высказать их.

Начальник Генштаба:Если не возражаете, я передам слово Игорю Александровичу.

Президент:Пожалуйста, Игорь Александрович.

Начальник ГРУ Генштаба генерал-полковник Ленц:Мы считаем, что совместная с МВД операция в Чечне не дала и впредь не даст положительного результата. Мы считаем передачу функций от одного ведомства к другому неоправданной. Такая тактика неприменима к комплексному решению задач по локализации и уничтожению бандформирований. Выполнение специфических и оперативных задач МВД в Северо-Кавказском регионе считаем полезным и правильным лишь во взаимодействии с вооруженными силами. Есть предложение вынести на обсуждение проект создания нового военного округа...

* * *

А дальше строго по сценарию: «Все свободны. А вас, Игорь Александрович, я попрошу остаться».

* * *

Ленц, как и планировал, прогнал в голове разговор с президентом, анализируя каждое свое слово и вникая даже в интонации главы государства. А он с самого начала дал понять министру внутренних дел, что, как всегда, не даст ему возможности высечь самого себя. И почти тут же показал свое расположение к военным, у которых (в отличие от министра) есть пусть кое-какие, но все же соображения.

В высоком кабинете собрались далеко не дураки, все понимали, что обязаны своим присутствием неплохо разыгранной шахматной партии. Кто виноват, что одни проиграли, а другие выиграли, а некоторые – генпрокурор, к примеру, или директор ФСБ – остались в выигрыше? В общем-то термин неплохой, главное – результативный.

Собственно, Ленц мог рассказать всю правду, ничего не скрывая, поскольку вскрывшиеся во время диверсионного акта факты прямо указывали на грозненский ОМОН как на перевалочную базу, где укрывали бандитов, где содержались заложники и готовилась казнь одного из них. И не всю правду: на базу, где содержался заложник, прибыли остатки банды боевиков, разгромленных спецназом ГРУ под Ведено. Цель: делить добычу, подранка-летчика. А Аслан Газимов, заместитель командира грозненского ОМОНа, мог оказаться предателем по отношению к Малику Абдулгамидову. И еще несколько вариантов. Выбор зависел не только от воображения генерал-полковника Ленца, но и от фантазий главы МВД, руководства администрации Чечни. Но главное – свое бессилие они уже высказали. Их в свое время предупреждали – укрепляйте свою власть. Совершенно справедливое предложение, все укрепляют власть – и маленькую, и большую. Одним словом, перетянули болт и сорвали резьбу. Если нарезать по новой, то меньшим диаметром. Проще выбросить его и сделать новый.

На «чеченских фронтах» скорых изменений не предвидится. Но сдвиг – и в лучшую сторону – уже достигнут. Есть и поводы к компромиссу – нужно садиться за стол переговоров. Огорчало одно: по любым вопросам приходится вести войну, лить кровь, составлять списки погибших и пропавших без вести.

Греция,

21 июля, воскресенье

Сергей сошел с трапа самолета и, вздохнув полной грудью, посмотрел на небо – наверное, действительно чуточку темнее нашего, российского неба.

Скромный переднеприводной «Форд-Мондэо» серебристого цвета дожидался Марковцева на парковочной стоянке. «Да, – вздохнул он, – этой тачке до ста лет ближе, чем мне. Ну что, поехали?» – спросил себя Сергей, усаживаясь за руль. Обычно такие слова сопряжены с обязательными действиями: одна рука тянется к ключу, торчащему в замке зажигания, другая хватается за рычаг коробки передач.

В «бардачке» Марк нашел документы на машину, водительское удостоверение, паспорт. «Отдохнешь неделю, и за работу», – вспомнил он слова полковника Мещерякова. «Что за работа? И где?» – «По твоей специальности. Дела милосердные: обеспечить уход одинокого человека. Возможно, в Греции, Турции, Албании. Сейчас твой клиент в Пальме, Мальорка».

И другие слова всплыли в голове: «Когда тебе даешь задание «поменять профиль работы» какого-нибудь негодяя, осечек не ожидается».

Закуривая, Сергей взялся за ручку стеклоподъемника. Стекло стремительно скрылось в недрах широкой двери «Форда» и каким-то чудом не разбилось.

Марк машинально оглянулся, выискивая в разношерстной толпе туристов того олуха, который подбирал для него машину, и искренне надеялся, что подготовку оружия для предстоящей работы доверили не ему.

Впереди клиент, работа, возможно, осложненная утечкой информации: «Вами заинтересовался один человек, он – профессионал».

* * *

Было что-то мистическое в отражении огромного зеркала в гостиничном холле. В нем Юля снова увидела высокого худого человека. И снова с сигаретой в руке. За полтора года она возненавидела это роскошное зеркало, подходила к нему когда неосознанно, а когда специально. Через него она смотрела не на реальный мир, отражающийся в кристальной поверхности, а в потусторонний, ибо только он связывал ее с погибшим братом. И в первый раз незнакомец появился именно там, в глубине отражения, которое вскоре задрожало, исказило ее лицо, оставило на своей поверхности заметный след; порой глаза сухие, а по зеркалу ползет слеза.