— Кто защитник? Адвокат, которого твоя мать наняла?

Себастьян кивает.

— Когда под угрозой свобода, нельзя останавливаться ни перед какими расходами.

— Особенно когда расходы не твои.

Себастьян поднимает бутылку:

— Твое здоровье!

Отпиваю глоток. Пожалуй, наивно было полагать, что такая мелочь, как арест и штук десять обвинений, заставит Себастьяна взяться за ум. Наоборот…

Себастьян громко икает.

— Значит, твоя невеста сбежала?..

— Да…

После отъезда Леа два часа шатался по квартире, точно медведь-шатун, а потом не выдержал, позвонил Себастьяну и напросился в гости.

— Зато не к кому попало, а к самому Вуди Аллену! Только не обижайся, приятель, но если б меня спросили, ты или Вуди Аллен, я бы тоже его выбрал.

— Спасибо, Себастьян, — ядовито отзываюсь я. — Так и знал, что ты меня поддержишь.

— Да ладно, не кисни! — машет рукой Себастьян. — Подумаешь, три месяца!

Делаю большой глоток. Может, напиться? Если это не повод, то что же тогда? У Себастьяна тут целый склад. Нельзя допустить, чтобы он столько выпил, это безответственно и не по-дружески. Значит, самому нужно выпить как можно больше. Исключительно ради блага Себастьяна.

— А через три месяца будут другие съемки, — мрачно произношу я. — Так она сказала. Мол, мы, актеры, работаем круглосуточно… Три месяца в Нью-Йорке, потом четыре в Лос-Анджелесе, пять в Риме, год на Луне… А что, уникальная возможность, отказаться нельзя — новый фильм Майкла Бэя про вампиров!

— Майкл Бэй снимает фильм про вампиров на Луне?

— Нет, но звучит правдоподобно.

— Между прочим, темная сторона Луны — идеальное место для вампиров, — рассуждает Себастьян. — Только одна маленькая проблемка — охотиться не на кого. И температура двести градусов ниже нуля. Впрочем, им, наверное, даже понравится. Холоднокровные, гады…

— Завтра же начинаем писать сценарий. А насчет охоты что-нибудь придумаем.

— Не хочу про вампиров, — отказывается Себастьян. — Не люблю эту тему. Фрейдистские штучки — кровь, юные девственницы… Вампирскую тему больше девушки любят. Еще бы, прикольно же для разнообразия активной стороной побыть! Ну, и вообще интересно — занимаешься сексом и превращаешься в монстра! У моих родителей до развода так и было.

— Любопытный взгляд на семью и брак.

— Но ты же понимал, во что ввязываешься, когда жениться собрался?

— Намекаешь, мы с Леа тоже в монстров превратимся?

— Нет, — фыркает Себастьян. — Я про ее график.

Издаю жалобный стон.

— Думал, что представляю, но… Понимаешь, она ведь тогда еще в магазине работала. Да, я знал, что Леа хочет стать актрисой, но не думал…

— Что у нее получится?

Виновато опускаю глаза.

— Вроде того.

Себастьян отпивает еще пива.

— Если хочешь знать мое мнение, ты смотришь на ситуацию под неправильным углом.

— А под каким надо?

— Позволь привести пример, — начинает лекцию Себастьян. — Возьмем твоего покорного слугу — сижу под арестом в собственном доме, дожидаюсь суда, а обвинения против меня выдвигает человек, заставляющий несовершеннолетних проституток-наркоманок делать ему минет. Звучит хуже не придумаешь, но на деле жизнь моя не так уж плоха. У меня есть все необходимое и даже — благодаря небольшим уловкам — кое-какие излишества.

— Допустим.

— Ты же, с другой стороны, совершенно свободен и вдобавок помолвлен с красивой, талантливой девушкой, которая такими темпами вот-вот завоюет Голливуд.

— Леа беременна.

Себастьян опрокидывает пиво на кресло и мгновенно кидается отчищать обивку при помощи «Лизола» и бумажных полотенец. Изредка матушка все же спускается к нему в подвал, поэтому любые следы преступных деяний следует уничтожать незамедлительно.

— Что?!

Себастьян — первый, кому я сказал о беременности Леа. Не уверен, поставила ли она в известность своего агента. Очень возможно, что Себастьян единственный человек, кроме нас двоих, кто знает правду. Родителям говорить не стали, ведь Леа так и не решила, будет ли оставлять ребенка.

— В положении. Залетела. Носит под сердцем дитя. Называй как хочешь.

Себастьян заканчивает вытирать кресло и принюхивается, проверяя, не чувствуется ли пивной запах. Он пролил немного и на рубашку, которую немедленно стаскивает и швыряет в корзину с грязным бельем, затем надевает новую.

— Вроде в таких случаях уместно поздравлять, — произносит Себастьян. — Или в вашем неуместно?..

— Даже не знаю. Сначала Леа сказала, что рожать не будет, потом начала сомневаться. Но теперь, когда ей предложили роль в фильме Вуди Аллена…

— Господи, — качает головой Себастьян. — Теперь понимаю, почему ты в последнее время не смеялся над моими шутками про преждевременную эякуляцию.

Собираюсь ответить, но тут меня прерывает тихий стук в подвальное окно — четыре раза. Себастьян моментально подскакивает.

— Извини, приятель, я на секунду. Ко мне, если можно так выразиться, поставщик пришел. Сейчас вернусь.

Себастьян поворачивается и взбегает вверх по лестнице. Слышу, как открывается дверь черного хода, потом раздаются торопливые приглушенные голоса. Выпрямляюсь в кресле. Любопытно, что за люди продают свою мочу отпущенным под залог? Себастьян возвращается в подвал, а следом… Ба, знакомое лицо!

— Уиллард!

Видок у него кошмарный. То, что сначала принимаю за мешки под глазами, при ближайшем рассмотрении оказывается синяками. Потом замечаю пластырь на подбородке. Кожаная куртка разорвана, края кое-как скрепляет серебристый скотч.

— Получается, твой поставщик — Уиллард? — уточняю я, поворачиваясь к Себастьяну.

Тот пожимает плечами, будто это само собой разумеется. Пожалуй, и правда. Если как следует подумать, удивляться ровным счетом нечему.

— Судя по всему, у нашего друга Уилларда проблемы, — говорит Себастьян.

Внимательнее приглядываюсь к ранениям и определяю, что получены они, по всей вероятности, дня два-три назад. Вчера Уиллард не вышел на работу — позвонил и сказал, что заболел. Во мне оживает суровый менеджер.

— Уиллард, что случилось?

В ответ он лишь вздыхает и качает головой. Увидев на столе мою полупустую бутылку, хватает ее и осушает пиво одним глотком.

— Вообще-то это мое… было, — робко вставляю я. — Ну ладно, все равно больше пить не собирался…

— У меня проблемы, — выговаривает Уиллард, нервно потирая руки. — Очень серьезные.

Оглядываюсь на Себастьяна, но кажется, он знает не больше моего.