Наваждение окончательно слетело с Мити. Вонзив ногти в ладони, он заставил себя отвернуться, но через несколько секунд вновь посмотрел ТУДА...

«Нет, не она», – с непонятным разочарованием понял мальчик. И тут случилось куда более страшное: Темный Мастер, что дирижировал всем этим подземным шабашем, вдруг начал меняться!

Непонятным и невероятным образом руки и ноги его принялись расти, увеличиваться в размерах, одновременно приобретая густой черный цвет. Туловище какое-то время отставало, но потом резко, скачком, вспухло, мгновенно удлинившись на несколько метров.

И вот уже в свете факелов высится над толпой замерших в благоговейном трепете глумов гигантский каменный голем, медленно поводящий шарообразной безглазой головой.

– Узрите силу и могущество Тьмы! – прокатилось по станции. И до вконец замороченного Мити неожиданно дошло – КОГО он видит перед собой...

Мальчик упал на четвереньки и быстро пополз сквозь толпу, толкая тянущих к своему повелителю руки глумов. Добравшись до края платформы, он кулем свалился вниз, ударившись локтем о ржавый рельс, и только тут, вскочив на ноги, заревел в голос и бросился бежать.

* * *

Потрясение его оказалось настолько сильным, что Митя совершенно не запомнил свой истерический бег по темным тоннелям. В себя мальчик пришел лишь в каком-то узком отнорке. Со всех сторон нависали низкие своды, вверх вела пологая нора, а в конце ее явственно угадывался свет.

Задыхаясь и рукавом размазывая по лицу слезы, Митя ужом извивался в узком лазе, продираясь вперед. Под ним хрустел мусор, бумажки, окурки, в нос бил острый крысиный запах, глаза запорошило многолетней пылью, но Митя плевать хотел на все это. Главное – выбраться. Выбраться и позвонить...

Вывалившись из дыры в стене, мальчик кое-как поднялся на ноги и, ухватившись за ржавую трубу, осмотрелся. За его спиной высился старый выселенный дом с заколоченными ржавым железом окнами. Вокруг расстилался жутко замусоренный пустырь, живописно украшенный штабелями бетонных плит и огороженный бетонным же забором.

Несколько бродячих собак, облюбовавших сухой пригорок, с большим удивлением смотрели на грязного, заплаканного мальчика, вылезшего из дыры в земле. Одна из собак даже встала и, обманно замахав хвостом, сделала несколько шагов по направлению к пришельцу, но Митя не стал ждать.

Всхлипывая, он заковылял к забору, без затей протиснулся в широкую дыру под ним и очутился в самом начале Арбата. Напротив, через Арбатскую площадь, яркой афишей зазывал на новое кинотворение усатого отпрыска известной фамилии кинотеатр «Художественный», справа мрачно глядел на белое здание Министерства обороны задумчивый Гоголь. По бульвару мчались машины, вокруг шли, брезгливо обходя стороной грязного беспризорника, коим сейчас выглядел Митя, люди.

Москва жила, дышала, двигалась. И никто, ни один человек не знал, что во чреве ее, посреди огромной паутины, сидит жирный паук с рыхлым, тестяным лицом. Паук, больше всего на свете любящий черных бабочек.

Слезы снова потекли у Мити из глаз. Сжав кулаки, он отвернулся к забору и уткнулся лбом в бумажную бахрому объявлений. «Позвонить. Обязательно нужно позвонить!» – как заклинание, повторял Митя, но руки дрожали, и он никак не мог достать из кармана мобильник.

Наконец, сделав двадцать один глубокий вдох по методу школы Потерянного следа и немного успокоившись, мальчик достал трубку и поднес ее к глазам.

Его телефон, подаренный на Новый год отцом, вообще-то никогда не подводил Митю. Да, модель непрестижная, дисплей черно-белый и полифонии нет, зато корпус крепкий, с резиновыми вставками по бокам, и батарейка литиевая, хватает надолго.

Хватало...

Митя тупо смотрел на потухший экранчик мобильника, чувствуя, что сейчас разобьет телефон об асфальт. Но вместо этого он подчеркнуто плавным движением положил мертвую трубку обратно в карман и обратился к высокому парню, увлеченно трущему лобовое стекло своей новенькой «десятки»:

– Простите, пожалуйста, вы не дадите мне телефон? Очень нужно позвонить, а у моего села батарейка...

Парень повернул губастое веселое лицо. Голубые свинячьи глазки под белесыми бровями смешно сморщились:

– Ты че, пацан? Может, тебе еще и лопатник дать поиграть? Вали отсюда, чамора!

– Пожалуйста, дайте мне телефон. Всего один звонок. Очень надо! – с нажимом сказал Митя, надвигаясь на весельчака.

– Ой, не могу! А если не дам – то че? Бить будешь? – захохотал парень, но тут у него за пазухой заиграло: «Пятнадцать клевых людей на проекте Дом-2...»

Вытащив навороченный черный «банан», хохотун враз потерял к Мите всякий интерес и принялся трепаться с какой-то Кариной.

В этот момент злость, родившаяся в душе у Мити как раз тогда, когда он увидел свой сдохший телефон, достигла каких-то немыслимых, запредельных значений.

Зарычав не хуже ротвейлера, мальчик стиснул зубы и по-обезьяньи прыгнул на заливающегося соловьем владельца «десятки». Вцепившись в мобильник обеими руками, Митя принялся выдирать его из хозяйских пальцев. Остолбеневший от такой наглости парень телефон выпустил, и совершенно растерянным жестом отпихнул от себя Митю.

Грохнувшись на асфальт, он тут же вскочил и, продолжая рычать, бросился к забору.

– Стой! Стой, гад!! – заорал парень, до которого дошло, что его, такого уверенного в себе и крутого, только что банально ограбили.

Но Митя уже протиснулся под бетонной плитой и помчался через пустырь, по дороге одним своим видом разогнав мирно дремавших дворняг.

...Остановился он только в конце Староконюшенного переулка. Привалившись плечом к углу дома, Митя поднес зажатый в руке телефон к уху и только тут обнаружил, что все это время мобильник работал, и соединение не разорвано.

– Алло, – хрипло сказал он в трубку.

– Алье, – тонким голосом пропела неизвестная Карина, – Шуршик, ну ты чьего-о-о. Я тут жду-жду, как дурья...

– А ты и есть дура! – неожиданно для себя самого выпалил Митя и нажал на кнопку.

Быстро набрав номер Торлецкого, мальчик постарался успокоиться и когда в трубке раздалось скрипучее графское:

– У аппарата!

Раздельно произнес:

– Добрый день, Федор Анатольевич! Это Митя. Я нашел. Я нашел Троянду...

* * *

Система подземных переходов возле Курка, то бишь Курского вокзала – место особое, непростое. Недаром в народе зовутся эти подземелья «Атлантидой».

Это вам не кривоватая «Труба» на Пушке, не китайгородский «Каток» под Старой площадью и не «Кишка» у Павлика, сиречь Павелецкого вокзала.

Человек, спланировавший здешние катакомбы, без сомнений, был гением. Гением хаоса. Его творение широко раскинуло шупальца-переходы, ведущие во все стороны – и к станциям метро «Курская» и «Чкаловская», и к театру имени Гоголя, и на платформы поездов дальнего следования, и в само здание самого большого не только в стране – в Европе – вокзала.