— …Я подумал, ты не хочешь видеть шкурку в крови, и так далее…

— Туан, заткнись.

Он и правда замолкает, правда, всего на секунду.

— Что, и даже слез не будет? А оскорблений? А угроз? Просьб?

— Да, я тебя по-человечески прошу: выйди и не показывайся мне больше на глаза, пожалуйста! Кстати, как докажешь, что это, — я машу шкуркой, — действительно принадлежит… принадлежало Томми? А не какому-нибудь другому кролику.

Туан изумленно смотрит на меня:

— Виола, любой волшебник, хоть сколько-нибудь сильный и умелый, это почувствует!

Ну, я не волшебница и даже не учусь. И ничего не чувствую.

— Проехали. Забери, — кидаю ему шкурку. — И уйди куда-нибудь… Встаю я, встаю. Уговорил.

— Тогда тебе пригодится это, — Туан кивает на корзину на полу, которую я только сейчас заметила. — Я проверил, там отличные настои и зелья — как раз чтобы привести себя в порядок. Ты ужасно выглядишь.

В ответ я только усмехаюсь. Если Туан думал меня уколоть, то это даже не комариный укус, а что-то помельче, сильно помельче. Я была жабой шестнадцать лет, и мне все, кому не лень, говорили, что я уродина. Так что… я привыкла.

— Еще я проверил, — продолжает Туан, — больше розовой пыльцы там нет. Виола, это было очень неразумно и опасно. Я мог не совладать с собой…

— Ты о чем?

Он протягивает мне руку:

— Об этом.

Я смотрю… и с удивлением замечаю, как по его пальцам, тыльной стороне ладони, запястьям пробегают… словно всполохи пламени! Красиво…

— Ух ты!

— Не трогай! — Туан отдергивает руку, но я успеваю почувствовать исходящий от нее жар. Как от огня. — Никогда не трогай меня без разрешения, поняла, фея? Ты же не хочешь, чтобы я обернулся, правда?

— Обернулся? Кем?

— Демоны и бездна, ну какая же дура! — стонет Туан и швыряет мне что-то из маминой корзины. — Приводи себя в порядок!

Я удивленно смотрю ему вслед, а потом — на дверь, захлопывающуюся за его спиной. Мог бы и не обзываться!.. Хотя какая мне разница? И как будто я должна знать, у кого из местных существ огонь живет под кожей? Может, он дух? Или демон? Должна, наверное, знать — этому здесь в школе учат… Но я же не здесь училась!.. Ладно, спрошу у Ромиона. Он точно в курсе.

Ох, черт, еще же и с Дамианом надо что-то делать! Это я понимаю уже в купальне, где с помощью горничной сумела набрать воды — наверное, девочку прислал Туан. Она милая, расторопная и говорливая. Под ее щебет я и размышляю о вчерашнем разговоре с Дамианом. Ну что ж… Может, оно и к лучшему? Мы же действительно разные и жить друг с другом до гроба со смертью в один день — это как-то… пошло, что ли? Не моя мечта.

Но мы ведь можем остаться друзьями?

Да, надо будет сегодня с Дамианом поговорить. Попросить прощения, воззвать к его разуму или, там, не знаю… Черт, я же еще и на колени перед ним падала вчера. Совсем с катушек съехала…

Ладно, то было вчера, а вчера уже прошло. И переживать из-за этого глупо. Сегодня я все исправлю. Поговорю, разумно, с доводами, Дамиан согласится, никуда не денется. Будем дружить. Так оно даже лучше.

И почему мне кажется, что я сама себя уговариваю?..

Горничной удается сделать из меня красавицу. Сногсшибательную красавицу — я снова себя в зеркале не узнаю. Это приятно, конечно, видеть такое в отражении и знать, что это ты. И что остальные это тоже видят. И завидуют. Но я словно в маскарадном костюме, который никак не снимется. Красивая куколка с большими глазками (которыми эта куколка умильно хлопает), полными губками (вытягиваю их в трубочку, получается ровно как у блондинок на селфи… кошмар какой!) и нежной кожей, которой так и хочется коснуться. А горничная все щебечет: «Ах, госпожа, какие у вас волосы!» (Она заплетает их мудреным образом в шикарную косу и украшает маленькими жемчужными и алмазными цветочками-звездочками.) «Ах, какая у вас прелестная фигурка!» (Меня упаковывают в длинное легкое платье нежно-голубого цвета, переливающееся сиреневым на солнце.) «Ах, госпожа, вы великолепны!» Да, эта «госпожа» в зеркале действительно великолепна, но никакой гордости я не чувствую. Это не настоящая я. Это маска, фальшивка. А гордиться маской?..

Туан ждет меня в соседней комнате и ничего не говорит, когда вслед за горничной я выплываю, вся из себя великолепная, благоухая фиалками и сверкая на солнце. Да, Туан молчит — и слава богу! — только берет мою руку, кладет на свой согнутый локоть и ведет вниз, в столовую, где, оказывается, нас уже ждет Вейл.

Вот он-то рассыпается в комплиментах!

— Виола, ты чудесна, восхитительна, очаровательна! Прошу, — оттолкнув Туана, он лично отодвигает мне кресло. — Как ты отдохнула? Надеюсь, тебе снились только легкие, красивые сны? Между прочим, что это за… — он бросает в сторону Туана презрительный взгляд, — мальчик крутится вокруг тебя? Неужели ты уже выбрала себе спутника?

Все в этом мире, похоже, знают о традиции фей выбирать юношу для продолжения феечьего рода. А какая разница, можно подумать, Туан дал бы мне солгать!

— Угу.

— Моя госпожа, — сладко начинает Туан, возникая рядом, — могу я…

— Не можешь, — тут же обрывает его Вейл. — Завтракай со слугами на кухне. Виола, извини, но он плебей, а в этом доме такие правила: плебеям место на кухне.

Я замираю, ожидая, когда Туан заставит меня разразиться по этому поводу тирадой, в которой будет много слов «люблю» и «не смей». Но Туан ничего такого не делает. Наоборот, он отвешивает поклон, отворачивается и молча исчезает за дверью.

Ух ты!

— Ну ты и сноб, — бросаю я, подтягивая поближе блюдо с корзинками марципановых орхидей.

— А ты не сильно расстроена, — улыбается Вейл, — что он ушел, а, Виола? Да ладно, можешь не объяснять. — Куда там! У меня язык тут же к нёбу прилипает, жуть как неприятно. А то я бы объяснила. Ох, я бы объяснила! — Серьезно, меня матушка за последнюю неделю с кем только не заставляла и завтракать, и обедать, и ужинать. Все как одна страшные — целуй, не целуй, красавицами не обернутся.

— А ты пробовал?

— А то как же!

Удивительно, но Вейл тактично не напоминает, как подобрал меня вчера на улице и как я ревела буквально на его плече. И как в шахматы мне проиграл — тоже. Зато, узнав, что я собираюсь в школу, предлагает подвезти — и меня, и Туана («Раз уж ты говоришь, что он должен учиться вместе с нами…»). А я молчу и не спрашиваю, откуда в его доме женская гостевая спальня с гардеробом и аксессуарами.

— Красивое кольцо, — замечает под конец завтрака Вейл. — Бастард расщедрился?

— Вейл, пожалуйста, можешь называть его по имени? — прошу я вместо ответа.

— Могу, — кивает Вейл. — Только не хочу.

— Но я тебя прошу…