6:30. ЛЬВОВ. Выскакиваю на перрон, насквозь пересекаю вокзал, выбегаю в город. Машу руками и добываю такси. Гостиница «Львов»! Туда и обратно. Сможете подождать? Не больше 10 минут. Плачу вдвое. Едем.

6:50. Гостиница «Львов». Как ни странно, отель не спит. В холле кишит команда юных велосипедистов со своими машинами. Администраторша кого-то выписывает, с кем-то ругается. Никак не могу привлечь ее внимание. Теряю время. Еще не хватает от поезда отстать. Зря я шоферу вперед заплатил, может уехать, гад. Наконец выяснил: Волков – № 503, Гай – 505.

6:57. Коридор 5-го этажа. Стучу в № 503. Никто не открывает. Стучу громче. Без результата. Стучу кулаком. Высовываются головы из № 502, 508 и 511. Ругаются.

6:59. Открывается дверь № 503.

7:00. В № 503. Миша в трусах с большого недосыпа и, кажется, с некоторого перепоя. Глаз мутный. На то и расчет!

7:00–7:04. № 503. Я непрерывно бегаю по комнате от двери к окну и обратно и говорю не останавливаясь: «Мишель! Полный поворот. Я приехал с группой. Отлично, что вы оба здесь. Картину разрешили. Есть возможность переснять сцену ловли форели. На натуре. В Венгрии. Там есть река, которая впадает в озеро Балатон. Вылитая Испания. Я выезжаю в Будапешт. Группа остановилась на Железнодорожной улице, дом 52. Немедленно оформляем документы на вас с Гришей. Оператор Филиппов вас найдет. У тебя плохой вид. Надо будет набрать форму. Пока выпей пива. (Ставлю на стол две бутылки купленного в поезде пива.) Вторая бутылка Грише. Готовьтесь! Выезд в Венгрию на днях. С вашей группой договорюсь сам. Есть приказ комитета. Мы должны снять рыбалку – государственное задание в целях возвращения Барышникова. Оплата в валюте. Вот пока двадцать форинтов. Это тебе и Грише на двоих. Держитесь. Не имею времени. Найдете меня на Железнодорожной, 52. Полная готовность! Пей пиво, и до встречи!»

Волков, держась за голову, с трудом следит за моей беготней и не говорит ни слова. Впрочем, я и не даю вставить хоть слово в мой быстрый монолог. Под конец я машу двумя бумажками по 10 форинтов перед его носом, открываю ящик прикроватной тумбочки, сую форинты туда и захлопываю ящик.

Выскакиваю из номера.

7:06 – такси.

7:16 – вокзал города Львова.

7:20 – отправление скорого поезда Москва – Будапешт.

Теперь (как и положено в фильме психологического ужаса) монтажно рассматриваем событие с другой точки зрения.

7:04. № 503. Волков сидит в трусах на своей кровати. Человек, похожий на Юрского, перестал орать и метаться по номеру. Куда-то убежал. Это хорошо. Голова болит, глаза не смотрят. Это плохо. На столе две бутылки пива. Это хорошо. Открывалки не видать. Это плохо. Миша сорвал крышку, зацепив ее за край стола, и выпил из горлышка теплого пенящегося пива. Стало противно. Посмотрел на часы.

7:11. Миша положил гудящую голову на подушку и уснул.

МОНТАЖНАЯ СКЛЕЙКА.

11:30 утра того же дня. Съемочная площадка на улице Львова. Снимается фильм «„Сатурн“ почти не виден». Гай и Волков в гитлеровской форме ожидают начала съемки. Ждать еще долго. Диалог.

Волков. Гриша, к тебе Сережа заходил?

Гай. Какой Сережа?

Волков. Юрский.

Гай. Куда заходил?

Волков. К тебе. Заходил?

Гай. Когда?

Волков. Ночью.

Гай. (Ничего не говорит. Смотрит на Волкова.)

Волков. Будем переснимать ловлю форели. В Венгрии. Филиппов уже на Железнодорожной улице. Номер дома забыл. Но он там.

Гай. Какой Филиппов?

Волков. Наш оператор.

(Пауза. Двое одетых в фашистскую форму прогуливаются.)

Волков. Он мне пива принес. Две бутылки. Очень теплое.

Гай. (Осторожно.) Кто принес пива?

Волков. Серега.

Гай. (Осторожно.) А где он сам?

Волков. Убежал. Торопился. Говорит, государственное задание. Надо Барышникова возвращать… из Америки.

Гай. (После короткого молчания.) Пойдем кофе выпьем.

Началась съемка. Постепенно разошлись и очень неплохо работали до самого вечера. По дороге в гостиницу Гай объяснил Мише, что история с визитом Сережи ему просто приснилась. Миша признал, что это возможно. Но настаивал, что пиво было. Оба смеялись. Зашли в номер к Мише. Горничная забыла сделать уборку. Две бутылки стояли на столе. Одна пустая, другая полная наполовину. «Видишь?» – сказал Миша. «Да ты сам купил и забыл», – сказал Гриша. «А вообще, конечно, здорово бы сделать „Фиесту“ по-настоящему, снять на натуре сцену с форелью». – «Конечно», – сказал Гриша.

«А знаешь, – сказал Миша, – такой был яркий сон. Он все бегал и говорил, говорил… Потом говорит – вот вам двадцать форинтов… открыл ящик…»

Миша показал, как был открыт ящик, и ВДРУГ…

КРУПНО – на дне ящика лежат ДВАДЦАТЬ ФОРИНТОВ.

УЖАС охватил двух известных артистов. Иностранные деньги САМИ ПО СЕБЕ в ящике не появляются.

Встретились мы на сборе труппы осенью. Розыгрыш мой уже раскрылся. И это они сами поведали мне о своей реакции и разговорах. Может, что и присочинили. На то и актеры. Ах какие хорошие актеры!

Вот вспоминаю – время было мрачное. Запрет «Фиесты», разброд в театре. А шутили. Не скучно было.

Если Молодые люди XXI века, любопытствующие узнать, как и что было до них, попросят меня – назовите какую-нибудь особенность ТОЙ вашей жизни, которая теперь исчезла и которая ярко ее характеризует, я задумчиво похмыкаю, пожую губами, подниму глаза к потолку, а потом задам вопрос: «Вы знаете, что такое праздничный заказ?» Молодые люди пожмут плечами и сделают невнятно-отрицательное движение головой. Тогда я важно откинусь на спинку кресла, потру одну ладонь об другую, сплету пальцы в замок и начну.

«Праздничный заказ» – это мешок с продуктами. «Праздничный» – потому что он выдавался к праздникам. Праздниками (основными и определяющими) были 7 ноября – праздник Великого Октября (почему в ноябре празднуется октябрь – это другой вопрос, и оставим его рассмотрение до другого случая), 1 января – Новый год и 1 мая – День солидарности трудящихся. Именно к этим дням государственным служащим (не всем, но многим) выдавался мешок с заказом. Это не было подарком. За продукты надо было платить. Но цена была вполне доступная. И не в цене даже была прелесть заказа. Прелесть в том, что в обычных магазинах в те времена вообще ничего не было, кроме банок с морской капустой, томатной пасты и очередей за круто замороженными пачками «Пельменей русских». За водкой и более деликатными алкоголями бились (в буквальном смысле слова) в специальных отделах, полуподвалах, лабазах, и все равно только БЛАТ давал вожделенную влагу в нужном для праздника количестве. Заказ же был похож на скатерть-самобранку. Там имелось… впрочем, содержимое было весьма дифференцировано в зависимости от заслуг получателя. Поэтому там имелось – для одних шоколадка для внучки и пачка чая для бабули, а для других – корзина с фруктами, коньяком, шампанским, икрой, крабами, колбасами и коробками конфет.