– Пожалуйста, – говорит Анна и делает то же самое.

– А может, вы дадите нам свой телефон? Папа позвонит вам и привезет, – неожиданно предлагает Олег.

Кузьмич и Анна смотрят друг на друга.

56. Квартира Анны в Капотне

Весна, даже в Капотне весна. Солнечно, тепло, радостно чирикают воробьи. Анна стоит на подоконнике, моет окно, громко напевая, пытаясь старую советскую песню превратить в джазовую композицию:

Анна смеется над собой, и вдруг звонит телефон. Это так неожиданно, что она сильно вздрагивает. Телефон звонит громко и требовательно. Анна спускается, подходит к нему, глядя удивленно, как на живого, обходит вокруг и наконец берет трубку.

– Алло, – говорит она осторожно.

57. Квартира Анны. День

Анна стоит перед закрытой дверью. Вид у нее взволнованный и даже немного торжественный. Дверь открывается. На пороге Кузьмич.

Вид у него какой-то жалкий, помятый, смотрит виновато. Жмется и прячет что-то за спиной. В ее глазах появляется недоумение.

Кузьмич: Здрасьте. Можно в туалет?

Анна (растерянно): Пожалуйста…

Кузьмич протискивается в дверь совмещенного санузла, продолжая что-то за спиной прятать.

Анна уходит в комнату. В туалете шумит унитаз. Анна хмурится, закрывает дверь и садится в кресло. Чуть погодя, Кузьмич стучит осторожно в дверь комнаты.

– Да-да! – вскакивает Анна, изображая на лице приветливую улыбку.

Кузьмич немножко привел себя в порядок: умылся, расчесал волосы. Руки пусты. Улыбается виновато.

– Яйца… – сообщает он едва слышно.

– Что? – не понимает Анна.

– Яйца, – громче говорит Кузьмич. – В электричке – ничего, в метро – ничего, а в автобусе… – Кузьмич изображает руками и лицом предельное сжатие. – Одно только уцелело.

– Что?! – в голосе Анны смятение, она не хочет этого слышать, но разговор поддерживать надо.

– Да яйца же! – радостно восклицает Кузьмич и вынимает из кармана куриное яйцо. – Я взял два десятка вам в подарок. В огороде еще ничего нет, в саду и подавно, а они домашние, только из-под курочек. Тепленькие еще… Были… В электричке – ничего, в метро – ничего, а в автобусе… Как сдавили! Одно осталось! Зато какое!

– Какое?

– Не видите?

– Нет.

– Двухжелтковое!

– Как это? Не понимаю.

– Да вы на свет посмотрите, видите?

Анна и Кузьмич стоят рядом и вытягиваются наподобие «Рабочего и колхозницы», только вместо серпа и молота у них в руках куриное яйцо.

– Видите?

– Нет.

– Да смотрите же! – Он протягивает яйцо, но как-то неловко, оно падает и растекается по полу.

Действительно, в нем два желтка.

– Ну, теперь вы видите?! – гордится своей правотой Кузьмич.

– Теперь вижу… – немного грустно говорит Анна и внимательно смотрит на Кузьмича.

– Да вы не расстраивайтесь. Осенью я вам овощной набор привезу! Тыква, кабачки, капуста брюссельская, кольраби, но и наша – русская… В Москве такой не купишь… А вы, значит, здесь живете? – оглядывает квартиру. – Хорошо! Город есть город. – Поднимает руку, едва не касаясь потолка. – И потолки высокие. Почему говорят – низкие? Высокие. И чистота… Порядок… Одно слово – культура…

Кузьмич смотрит в окно, видит горящий факел нефтеперерабатывающего завода.

– Красиво! А ночью небось еще красивее?

– Угу, – судорожно кивает Анна и торопливо предлагает: – Может, чаю?

– Угу! – с радостью соглашается гость.

58. Кухня в квартире Анны

В кухне накрыт стол. Варенье, торт.

Анна наливает чай.

– Торт «Сказка»? – со знанием дела спрашивает Кузьмич.

Анна неопределенно пожимает плечами.

– Я больше «Ночку» люблю, – сообщает мужчина. – Ну, «Сказка» тоже ничего. Пойдет. – И здоровенный кусок торта целиком уже отправляется ему в рот, но Кузьмич вдруг хлопает себя свободной ладонью по лбу. – Стоп машина! Вот память! Вот голова! Вот склероз! Сижу у женщины в гостях, сам не знаю, как ее зовут. И сам не представился. Вы уж извините. Раньше я был – только искры из-под колес летели, а сейчас, видно, пар вышел. – Мурашкин, старший матрос в отставке!

– Мне к вам так и обращаться? – интересуется Анна.

– Ну зачем… Обращайтесь ко мне, как все обращаются – Кузьмич. И просто, и запомнить легко.

– А имя?

– Имя у меня простое русское…

– Федор?

Кузьмич смотрит удивленно:

– Почему Федор, Геннадий. Не угадали! А вот я возьму и угадаю ваше!

– Попробуйте, – соглашается Анна.

Кузьмич думает совсем недолго.

– Валентина Ивановна? Нина Петровна? Ольга Васильевна? Не угадал?

Анна недоумевает.

– С чего вы взяли?..

– А так училок всегда зовут, а на вас глянешь – вылитая училка!

– Меня зовут Анна, – говорит Анна сдержанно, но со значением.

– А по батюшке?

– Просто Анна…

Кузьмич перестает жевать.

– Нет, я так не согласен. Я человек простой, без образования, и то меня все по отчеству кличут. Причем с детства, с первого класса – Кузьмич. А вы женщина культурная, с образованием, правильно?

Анна неуверенно кивает.

– А по какой части, если не секрет?

– По музыкальной… – осторожно отвечает Анна.

От радости Кузьмич даже подскакивает на месте.

– Я же говорил! Значит, Анна Ивановна! Угадал? Да угадал же?!

– Не совсем, – говорит Анна. – Иоанновна.

– Ух ты! – выдыхает Кузьмич. – Немец батюшка ваш был?

Анна кивает.

– А по-нашему – Ивановна! Можно я вас так и буду называть?

– Нельзя, – неожиданно говорит Анна.

– Почему?

Анна не отвечает, видимо еще не придумав, и неожиданно на помощь приходит Кузьмич:

– Память отца?

Анна кивает.

– Это святое, – кивает и Кузьмич. – Вот поэтому у вас и порядок, Анна Иоанновна… А вы знаете, была у нас в России царица, ее точь-в-точь как вас звали! Про нее даже кино сняли. Вся Москва рекламой завешена. В главной роли Тюкина, артистка такая, знаете?