губили его. Так случилось и с Бывалым. До этого жеребец всегда ездил в американке, а тут в течение нескольких дней его форсированно приучали к русской упряжке и тяжелым дрожкам. После бега на Колюбакинский приз Бывалый, по словам Измайлова, стал не тот. По-видимому, его организм не выдержал. Бывалый после приза заболел и был отправлен в Дубровский завод. Московские врачи признали у него нервный рорер. Скорее всего, это была дипломатия со стороны врачей, они желали скрыть истину от великого князя.

Бывалый долго отдыхал в заводе. В 1896 году он снова вышел на дорожку, но это уже не был прежний знаменитый рысак, поражавший всех своим удивительным махом, горделивой осанкой и страшной резвостью. Измайлов это понял и, когда убедился, что все средства помочь Бывалому исчерпаны, взял его в завод.

Итак, призовая карьера Бывалого была хотя и блестящей, но короткой. Этот жеребец далеко не показал всего, на что был способен. Бывалого погубили неосторожной эксплуатацией, и в этом были одинаково виноваты Измайлов и Кондзеровский, которые переоценили силы жеребца. Болезнь Бывалого сказалась и на его заводской карьере.

Бывалого я знал хорошо. Это был Бычок с головы до ног. Он не поражал своею внешностью, но сразу внушал доверие делом, колодкой, мускулатурой, прочностью ног и рысистой сухостью.

Посещая Дубровский завод, я уделил немало внимания Бывалому, кое-что записал и многое сохранил в памяти. Вот отдельные штрихи, характеризующие Бывалого.

С первых дней своего появления на свет Бывалый поражал формами, и Измайлов обратил особое внимание на рисунок его плеча, а также на голень. Вот как он описывал этого замечательного жеребенка: готовая, то есть сильно развитая, мускулатура, косая длинная лопатка и длинная голень, поставленные под хорошим углом, формы могучи, нрав энергичный и живой. Все предсказывали жеребенку блестящую будущность. Бывалый был отнят от матери, когда ему минуло три месяца – по словам Измайлова, уже тогда он производил впечатление вполне развившегося жеребенка. До отъема он серьезно не болел. Отъемышем Бывалый поражал весь персонал завода своими движениями и теми бросками, которые для него впоследствии стали классическими. В то время конкурентом ему был один лишь Бык, его полубрат по отцу, сын Землячки. Бык рано пал, но в Дубровском заводе долгое время сохранялась память о нем и его величали не иначе как феноменальным рысаком. Говорили, что он двух лет делал четверти без шести, легко объезжал Бывалого и прочих.

Двухлетком Бывалый ехал настолько хорошо, был так крепок и так сложен, что на него возлагались большие надежды. К трем годам он был вполне сформировавшейся лошадью, а с лета 1893 года стал, выиграв Дерби, всероссийской знаменитостью. Я впервые увидел Бывалого, когда ему было 7 лет и он состоял производителем в заводе. По себе Бывалый был лучше и правильнее своего отца. У него была довольно характерная голова, очень широкий лоб и хороший глаз. Шея удовлетворительная. Спина для линии Бычков замечательная. При крупном росте Бывалый был на довольно низких и очень плотных ногах. Задом стоял очень хорошо и имел правильный постанов ног. Голень была выдающаяся, соотношение углов замечательное. Вообще говоря, он принадлежал к числу тех жеребцов, о которых говорят «весь в углах». Мускулатура у него была богатейшая. А вот блесткости, породности и того священного огня, который так характерен, например, для лошадей линии серых Полканов, у Бывалого не было и быть не могло.

Заводская карьера Бывалого началась очень рано, но не была удачной. Всего Бывалый дал 21 призовую лошадь, и это очень немного, если принять во внимание, в каком замечательном заводе он состоял. Его дети выиграли 157 000 рублей, однако на долю двух – Люди-Ферта и Мокши – приходится 113 600 рублей, а 19 остальных выиграли приблизительно 44 000. Среди детей Бывалого безминутных было лишь три: Легкомысленный 2.26½, Летний 4.48 и Любознательная 2.27. Люди-Ферт 4.45½ был сыном американской кобылы Франки Р, а Мокша родилась в заводе М.В. Воейковой и была действительно замечательной кобылой. К сожалению, Мокша принадлежала Неандеру и он ее совершенно загонял на призах, как сделал это в свое время с Патроном, Зайсаном и другими рысаками. Мокша оказалась так истощена и измотана, что вскоре после поступления на завод заболела и пала.

Измайлов очень ценил Бывалого и давал ему лучших кобыл. Но Бывалый давал по себе лошадей хуже, чем был сам. Его сын Ловкий получил в Дубровке заводское назначение далеко не по заслугам: это была шестивершковая дубина, мясистая и круглая. Измайлов с ним возился, находил, что он в малютинском типе, водил его на выставки и получал за него награды, но Ловкий решительно ничего не дал в заводе.

Итак, Бывалый оказался производителем-неудачником. Такой плачевный результат я объясняю его происхождением со стороны матери и болезнью. После Колюбакинского приза врач завода отметил у Бывалого шумы в легких. Состояние жеребца ухудшалось. 6 января 1901 года у него поднялась температура и он, потеряв ориентацию, стал ударяться о стенки денника. Бывалого перевели в круглый манеж, но и там он бросался на стены. Потом стал сильно бегать рысью и всё желал поймать себя за хвост. Наконец он упал, началась предсмертная агония. Бывалого не стало в половине десятого вечера.

О смерти знаменитого Бывалого Г.М. Вержбицкий рассказывал мне со слезами на глазах: «С момента перевода Бывалого в манеж ложа была переполнена служителями завода, которые собрались сюда, будто желая отдать последний долг умирающему жеребцу. Тишина стояла полная. Ясно чувствовалось, что все здесь проникнуты глубокой жалостью к трагически и преждевременно погибающему жеребцу, с появлением которого в заводе началась эра известности дубровских рысаков. Настал момент, когда умирающий Бывалый пошел дивной рысью по манежу. Все замерли: так неожиданна, величественна и красива была эта картина! Конюх, ходивший с Бывалым в Москву, тихо сказал: “Таким ходом шел Бывалый на побитие рекорда! Колюбакинский бег погубил его!” Я спросил конюха почему. Тот ответил: “После этого бега у Бывалого не шла, а лилась из носа кровь”».

Пусть история гибели Бывалого принесет пользу современному поколению охотников. Надо брать от лошади только необходимое и только по мере ее сил!

Бывалый был класснейшим сыном Бычка, но от Бычка были получены и другие вполне достойные жеребцы, в свое время получившие заводское назначение в Дубровском заводе. Очень породен, изящен, но не особенно делен был Бегучий (Бычок – Дума 2-я). У него была недопустимо бычковская спина. Бегучий отличался резвостью, и Измайлов его очень ценил. Как производитель жеребец пробыл в Дубровке недолго и не успел себя проявить. Осев в конце концов в заводе В.А.