– А я тебя! – кричит Анна.

Я приподнимаю бровь и складываю руки на груди, наблюдая, как у сестры появляется глупая, но счастливая улыбка, и мне хочется её треснуть. А лучше их обоих.

– Пошли! Час – это для нас впритык! – Анна хватает меня за руку и практически выволакивает в коридор, утаскивая в другую сторону, уводит дальше от главной лестницы.

Когда она замечает, что мне тяжело быстро идти, то подставляет своё плечо, позволяя опереться. Анна приводит меня в какую-то гардеробную, здесь есть мягкие диванчики посередине, туалетный столик с большим зеркалом, а цвет стен невозможно разобрать из-за огромного количества абсолютно разной одежды: от сверкающих платьев до строгих мундиров, от простых рубашек до меховых шуб.

– Что сегодня за день, Анна? – испуганно спрашиваю я, когда сестра усаживает меня на один из диванчиков, а сама роется где-то в глубине среди жутких масок.

– Сегодня, сестра, – серьёзно отвечает она, выпрямляясь, и поворачивается ко мне, сжимая в руке маску рогатого чёрта, – наш любимый праздник и единственный день в году, когда никто… абсолютно никто не боится Морока, потому что на улицах есть кто пострашнее.

Её губы растягиваются в хищной улыбке, и я почему-то начинаю сочувствовать Александру.

Мара

Анна рассказывает мне всё, что знает про битву в лагере Даниила, про хаос и быструю победу благодаря мне. Она рассказывает, что стало с Аракеном и о том, как она поведала всем настоящую историю Мар. Пока я спала, они открыли тайну, кто же в действительности убил Анну и почему я пришла отомстить Даниилу и Елене. Я внимательно слушаю, стараясь успевать переваривать информацию и мне в целом это с трудом, но удаётся. Постепенно она подходит к самому главному. Рассказу о том, как им удалось меня вернуть.

– Это всё Кристиан.

Лицо сестры становится совсем серьёзным, пока она заплетает мои волосы в уже привычную причёску. Косы кольцами укладывает на затылке, а вторая половина распущена и ложится на плечах и спине. Сестра не стала заставлять меня надевать платье, позволила остаться в моём кафтане, но нашла мою алую мантию. Ту самую, с широкими рукавами, ту самую, в которой я умерла во второй раз. Они её полностью отмыли от крови.

– Кристиан – чёртов засранец, он даже не рассказал мне, что сам Морок! Как и Александр, никогда не спрашивал совета и не делился своими планами! – вдруг ругается она. – Он знал больше, чем мы думали, и хотел что-то сделать для тебя. Для нас всех. Оказывается, его наставник – Андрей – упомянул кое-что очень давно. Он рассказал, чем особенна связь ученика и наставника у Мороков: только они между собой могут делиться жизненной силой. У тебя есть метка Морока.

Чувствую, как палец сестры упирается мне в спину, там, где появилось странное пятно в форме ладони после воскрешения.

– Её тебе поставил Александр, она работает как ваша связь. Но такую же может поставить Морок и на живого. А точнее, такое может сработать, только если его поставит наставник на своего ученика.

Я рассеянно киваю, не совсем понимая.

– Александр продолжал тебя держать на привязи, но его силы не хватало для восстановления сердца и тела в целом. Ты была полностью мертва. Просто не разлагалась, а он перепробовал всё, что только знал, но ничего не помогало, потому что его жизненной силы не хватало.

– Я знаю, но как тогда он это сделал?

– Кристиан. Он отдал свою жизненную силу Александру, – тихо шепчет она. – Трудность в том, что Кристиан тоже уже оживил мёртвого и у него, как и у Александра, была лишь половина.

Я всё ещё не понимаю, но по позвоночнику уже ползёт неприятное предчувствие.

– Он отдал почти всё, что у него было.

– Почти? – моё дыхание сбивается, когда я пытаюсь понять её слова, что кажутся мне какой-то до ужаса сложной загадкой.

– Кристиан оставил для себя… ровно на год жизни, – голос Анны становится печальнее и тише, но прочистив горло, она продолжает. – Он всё продумал. Даже то, что Александр может попытаться вернуть ему его жизнь. Но такая передача возможна лишь в одну сторону, это может сделать только старший в пользу младшего. Кристиан поставил на него метку Морока, но с ними, как я уже и сказала, она работает по-другому, потому что Александр тоже Морок и, самое главное, он живой.

– Вот же действительно идиот! – зло выплёвываю я. – Где Кристиан?

Анна заканчивает причёску и какое-то время молчит, роясь среди косметики на туалетном столике. В тишине она даёт мне время всё осознать самой.

– Прошло два года… – выдыхаю я, понимая её заминку, в груди сердце молчит, но я давлю кулаком на грудь, пытаясь унять боль. Я понимаю, что не увижу больше своего друга.

– Да, – нехотя кивает она. – Он умер полгода назад. Кристиан… умер спокойно, Агата. Весь год он смеялся над нашими кислыми лицами. Делал всё, что вздумается, тратил деньги, пил, веселился и доставал каждого из нас, зная, что мы не станем на него орать из-за его жертвы.

– Вы действительно не орали на него?

– Богиня, конечно, нет! Первое, что сделал Северин, выслушав, что он натворил, это ударил его прямо в челюсть. Александр бить его не стал, но он припомнил каждое ругательство, что выучил за свою жизнь, – сестра тихо смеётся, а я выдавливаю улыбку, пытаясь это представить. – На тренировках временами мне казалось, что они пытаются убить его от обиды, раз уж он всё равно умирает.

Она перестаёт улыбаться, вновь становясь серьёзной.

– Но это не меняет того, как мы все по нему скучаем. В итоге Александр, соединив свою половину и половину наставника, стал почти полным… но лишь почти. Сердце легко восстанавливается, если Морок на пике своей силы, но здесь всё равно были трудности. Однако Александр справился. Твоё тело восстановилось.

– Но? – предположила я, замечая отсутствие радости на лице сестры.

– Но ты не просыпалась. Тело твоё было здоровым, нить с Александром крепка, но ты так и оставалась мёртвой. А мы просто продолжали ждать, надеясь, что когда-нибудь ты вернёшься к нам. И теперь… – она выдыхает с таким облегчением, что в груди вновь закололо от неприятной боли. – Теперь ты встала.

– Но я вновь привязана к Александру? – хватаю сестру за руку, когда она заканчивает подводить мне глаза чёрной сурьмой и пытается нанести краску на губы. – Я же вновь вытяну из него всё!

– Нет, теперь в нём достаточно силы, чтобы держать тебя живой и жить самому. Он не может тебя воскресить, но ты будешь жить так долго, как и он. Твоё дыхание остановится, только когда его сердце перестанет биться, – ласково улыбается Анна. – Всё закончилось, Агата. И он, и ты… вы оба будете жить. Хотя бы так. Вместе.

«А мы… мы будем вместе ещё много лет, связанные единой жизнью. И умрём так, как пишут в твоих сказках. Вместе. В один день…» Я вспоминаю, как он сказал это Даниилу, чтобы его позлить. И как удивительно он оказался прав.