– Нравится тебе жить с папой? – Ребус старался сдержать одышку.

– Ага.

Четырнадцать лет, гривка каштановых кудрей, волосы падают на лоб, даже на глаза. Нескладность скоро уйдет, детский жирок тоже покинет Билли. Девочка уже думала о колледже, думала, как тоже станет студенткой вроде тех, ради которых она задержалась перед дверью.

Квартира была обставлена по минимуму, книг на единственной полке в прихожей не слишком много, а мебель в гостиной расставлена так, чтобы в центре внимания оказался большой телевизор с плоским экраном.

– Он скоро придет, – сказала девочка.

– С удовольствием подожду. С братом часто видишься?

Щеки у Билли покраснели.

– Всего раз в неделю. – Она сбросила пальто и форменный жакет. Рюкзак со стуком упал на пол.

– Я его вчера навестил. Делаю кое-что, чтобы облегчить ему жизнь в тюрьме.

Билли, похоже, не поняла, что имел в виду Ребус, но все равно сказала спасибо.

– Хотите кофе?

– Нет, спасибо. – Ребус устроился на стуле. – Тебе, наверное, уроки надо делать?

– Как всегда. – Билли с усилием подняла рюкзак на круглый обеденный столик и стала выгружать учебники и тетради. – Математика, биология, география, английский…

– И ни с одним предметом я тебе помочь не могу.

Делая вид, что ее что-то очень заинтересовало в учебнике, Билли спросила:

– Как он?

– Держится твой брат.

– Ему не нравится, что его посадили в одну камеру с… с людьми, которые…

– Это я тоже пытаюсь изменить.

– Почему? – Теперь Билли смотрела на Ребуса, желая знать правду.

– Потому что я считаю, что это неправильно.

Было видно, что Билли считает точно так же.

– В тот день ты приходила к маме, верно? Каким был Эллис? Как всегда?

– Он за компьютером сидел. С парой приятелей.

– Но ты к нему заглянула поздороваться?

– Он даже наушники не снял. Буркнул что-то и рукой махнул.

– И ты ничего не слышала насчет него и Кристен? Может, они поссорились, разругались? – Ребус смотрел на нее, но Билли молчала. – Кристен же училась в твоей школе… то есть в твоей старой школе?

– Да.

– Ты ее знала? Общалась с ней?

– Она была старше на три года.

– Да, разница в твоем возрасте немалая.

– У нее свои подружки имелись.

– Она когда-нибудь сюда приезжала? Например, с Эллисом?

Билли помотала головой.

– Значит, ты ее не очень знала?

Билли резко повернулась к нему:

– Что они там говорят?

– Кто “они”?

– Да все!

– Я не хотел тебя огорчить.

Билли отвернулась и стала перекладывать учебники.

– Но ты права. Я слышал, что Кристен, может быть, много значила для твоего папы.

– Он на нее даже не смотрел.

– Значит, это просто сплетни.

– Какая гадость. Даже сюда добрались. – Билли указала на мобильный телефон.

– В мире всегда было полно идиотов, Билли. Гопников, расистов и им подобных. Только помни, что телефон тебе настоящей боли не причинит.

– Причинит, – тихо ответила Билли.

– Тебе что-то писали про Кристен? Про нее и твоего папу?

В замке скрежетнул ключ, и открылась входная дверь.

– Принцесса, ты дома? – позвал Чарльз Мейкл.

– Да!

Широкая улыбка на лице Мейкла увяла, когда он увидел, что у них гость.

– Он работает на полицию, – сообщила Билли.

– Да? – Мейкл снял синюю парку, под которой оказался комбинезон. – Можно взглянуть на удостоверение?

– Я не то чтобы служу в полиции, – объяснил Ребус. – Я сказал Билли, что работаю на полицию.

– По поводу?

– Дело вашего сына.

– Он в тюрьме, если вы вдруг не заметили. Хотите еще что-нибудь на него навесить? Постимулировать свой процент раскрываемости, чтобы он наконец поднялся?

Внешность у Мейкла была почти голливудская – тонкие черты лица, задумчивый взгляд, шапка черных волос, расчесанных на пробор, щетины ровно столько, сколько нужно. В прошлом у него случались разногласия с полицией, но все закончилось, когда он расстался с женой. Согласно материалам дела, Чарльз Мейкл всю жизнь проработал автомехаником и, по мнению Ребуса, отлично справлялся с ролью отца-одиночки.

– Мы просто хотим разобраться в паре мелочей.

– Считаете, что еще недостаточно нам жизнь поломали?

– Он ездил к Эллису, – вмешалась Билли. – И помогает ему.

– Запомни, принцесса: полицейский наврет тебе в глаза, а потом наврет еще.

– Но Билли говорит правду, – спокойно сказал Ребус.

Мейкл только покачал головой и направился на кухню. Ребус пошел за ним следом. Мейкл наливал в чайник воду из-под крана. В кухне царил идеальный порядок: на сушилке и в раковине пусто, все поверхности начисто вытерты. Интересно, подумал Ребус, это заслуга Билли или ее отца?

– Вы еще здесь? – спросил Мейкл.

– Я знаю, что у вас с Эллисом случались разногласия, но против Кристен вы ничего не имели?

– А вы как думаете?

– Просто интересуюсь, насколько хорошо вы ее знали.

Мейкл ткнул в него пальцем:

– Вам вроде не положено собирать сплетни?

– Билли говорит, она здесь никогда не была.

– Верно.

– Но вы с ней виделись?

– Да, когда она бывала с Эллисом. У его матери.

– Вы ладили с бывшей женой?

– Да.

– И ваш брат не представлял собой проблемы?

– Между ними ничего не было.

– А между Далласом и Кристен тоже ничего?

– Опять вранье, – хмуро буркнул Мейкл и бросил в кружку чайный пакетик. – В жизни не видел столько дерьма. А вы?

– Билли примерно так же сказала.

– Я ей говорил – выброси телефон, но она же не может. Они же теперь все с телефонами. – Дожидаясь, когда чайник закипит, Мейкл уперся костяшками в разделочный стол. – Мой самый правильный поступок за всю жизнь – это когда я спросил, хочет ли она жить со мной. Ее старая школа была просто помойкой, у Билли оценки начали снижаться. – Мейкл помолчал. – Я делаю все, что могу. Правда.

– И я не вижу доказательств обратного.