– Почему вы заинтересовались мной? Вы знали мою семью до того, как они покинули Кубу?

Он слишком молод, чтобы быть ровесником моих прадедушки и прабабушки. Он кажется едва старше моих двоюродных бабушек…

Его рука дрожит, когда он засовывает ее в карман, и что-то в этом движении, в его позе – эта небрежная элегантность – кажется мне таким знакомым…

Когда он снова заговорил, отвечая на мой вопрос, я услышала напряжение в его голосе.

– Ты похожа на нее.

Последний кусочек пазла встает на свое место. Я чувствую, что сейчас заплачу.

Конечно же.

Я вижу в нем черты моего отца: глаза, манеры, телосложение.

– Я все поняла. – Я делаю глубокий вдох. – Вы тот самый человек из писем, да? Моя бабушка любила вас, а вы любили ее.

На его лице мелькает удивление, и он кивает.

События этого вечера обрушиваются на меня снова и снова, и мне требуется время, чтобы собраться с мыслями, чтобы справиться с этим новым поворотом. Каждый день моя поездка на Кубу все больше выбивает меня из колеи. Когда-то давно моя бабушка была влюблена в революционера. Человек, которого я всю жизнь считала своим родным дедушкой, на самом деле таковым не являлся. Мой биологический дед – революционер, один из сподвижников Фиделя, и теперь он, живой и невредимый, сидит напротив меня.

Интересно, что именно ему известно? Знает ли он, что моя бабушка была беременна от него? Знает ли он, что я его внучка?

– Письма не были подписаны, поэтому я не знала вашего имени. Я думала, вы умерли. Но я… искала вас.

– Меня зовут Пабло Гарсия, – отвечает он.

Моего деда зовут Пабло Гарсия. Вроде бы так просто, но за этим скрывается целый мир.

– Почему вы заинтересовались мной? – уже более мягким тоном я повторяю свой вопрос, не сводя с него глаз.

– Потому что однажды я уже подвел Элизу, и я не могу подвести ее снова, – отвечает он. – Все эти годы я надеялся хоть что-нибудь услышать о твоей семье. Я следил за Анной Родригес и Магдой Вильярреал, потому что они были важны для твоей бабушки. Как я уже сказал, когда ты сюда приехала, твое имя сразу привлекло пристальное внимание властей. У меня еще остались друзья в правительстве, поэтому меня тоже проинформировали. Разве я мог оставить без присмотра внучку Элизы? Прошу прощения за обстоятельства, при которых произошла наша встреча. Я не собирался препятствовать твоему путешествию, я всего лишь следил за тобой, чтобы быть уверенным, что ты в безопасности. Но когда я увидел, что полиция собирается арестовать Луиса, у меня не осталось выбора. Я не хотел, чтобы они забрали и тебя, поэтому организовал твое похищение.

– Вам известно, где сейчас Луис? – спрашиваю я.

– Он жив. Сейчас они просто допрашивают его. Если с ним что-то случится, я узнаю.

– Что я могу для него сделать?

– В данный момент? Ничего. Я делаю все, что могу, но мне нужно время. Твое участие лишь усугубит ситуацию – Луиса могут заподозрить в шпионаже. – Пабло откашливается. – Может быть, пока мы ждем, познакомимся поближе? Ты не могла бы рассказать мне о твоей бабушке?

Несколько секунд я сижу молча. Я изучаю его, стараясь найти подтверждение того, что он хороший человек.

– Вы хотите, чтобы я вам доверяла.

– Да.

– Но я вас совсем не знаю. Мне известно лишь то, что много десятков лет назад моя бабушка была в вас влюблена. Кроме того, у меня есть письма, написанные вами. Разве этого достаточно?

– Да, я понимаю, но, пожалуйста, дай мне шанс.

Он на мгновение поднимает глаза к потолку, а когда снова смотрит на меня, я замечаю в его глазах слезы.

– Как сейчас она живет?

– Бабушка умерла. Полгода назад, – быстро отвечаю я.

Он на секунду закрывает глаза. Когда он их открывает, я вижу, что в его взгляде появился влажный блеск.

– Мне очень грустно это слышать. Что случилось? Она заболела?

Он задает этот вопрос смиренным тоном человека, который уже видел, как его близкие умирают от различных болезней. У меня сжимается сердце от искренности в его голосе.

– Нет. Все произошло неожиданно – сердечный приступ во сне. Врачи говорят, что она ничего не почувствовала и ушла быстро и безболезненно. Утром ее обнаружила экономка.

– По крайней мере ей не пришлось страдать, – говорит он, прижимая кулак к груди в области сердца. – Зачем ты приехала на Кубу?

– Незадолго до смерти бабушка оставила завещание, в котором попросила кремировать ее и развеять прах на Кубе. Она всегда хотела вернуться сюда и ждала, когда закончится правление Кастро…

Произнося последнюю фразу, я испытываю страх, так как не знаю, с кем я сейчас говорю – с человеком, которого любила моя бабушка, или с верным последователем Фиделя.

– Уверен, что в Майами многие разделяют это чувство, – сухо комментирует Пабло.

Он знал, что бабушка жила в Майами или это просто удачная догадка? С тех пор как я приехала в Гавану, он не спускал с меня глаз. Что еще он знает обо мне? Откуда он знает, какой стала фамилия бабушки после свадьбы?

– И ты решила остановиться у Анны?

Я киваю.

– Элиза часто говорила о ней, – продолжает Пабло. – Мы никогда не встречались, но Элиза столько о ней рассказывала, что мне казалось, будто мы с ней давно знакомы. Она очень любила Анну. Твоя фамилия и адрес Анны – я сразу понял, что ты имеешь отношение к Элизе.

– Анна сказала, что бабушка закопала шкатулку на заднем дворе родительского дома. Я нашла там ваши письма и кольцо.

Он переводит взгляд на мою руку.

– Анна поделилась со мной тем, что знала. Потом она рассказала мне о Магде, а Магда поведала еще больше. Но я одного не могу понять – Магда сказала, что вы погибли в битве при Санта-Кларе в канун Нового года. Бабушка никогда не рассказывала о вас. Мы с ней были близки, она меня вырастила, и мне хотелось бы узнать эту часть ее жизни. Я пытаюсь найти ответы на вопросы, пытаюсь понять, что же тогда произошло. Магда сказала, что о вашей смерти бабушке сообщил ваш друг, некий Гильермо.

– Я едва не погиб. В Санта-Кларе царил хаос. Я отправился с Че и его войсками в город в конце декабря.

– Вы с Че были друзьями?

– Я бы не сказал, что мы были друзьями. Соотечественники по обстоятельствам, а не по рождению. Он приехал сюда из Аргентины в поисках сражений. Он хотел организовывать революции по всему миру.

– Но ведь его многие любили, разве нет?

– Так и было. Он был очень харизматичен, и его бойцы смотрели на него с восхищением. – Пабло пожимает плечами. – Меня больше интересовала Куба, а не революция. В те дни я мечтал о свободе. Свободе от тирании Батисты, о том, чтобы мы перестали быть игрушкой в руках американцев. Я хотел, чтобы остров был демократическим и независимым, а кубинский народ сам определял свое будущее. Иногда мне казалось, что Че просто нравится драться.