Однако он так и не ушел из сада. И следил, как она села на край бассейна. Влажные волосы обрамляли завитками лицо и шею. Длинный непослушный локон прильнул к обнаженной груди. Никогда за всю свою жизнь не встречал он такой неземной красоты, да еще в сочетании с острым умом, отвагой и целеустремленностью. Она была неповторима. Неповторима настолько, что Мурад был готов поверить в ее путешествие из будущего — если бы не знал, что подобное невозможно.

Он зажмурился. Ах, он только зря мучает себя! Зачем эти безумные фантазии, ведь в них Александра была не хозяйкой, а возлюбленной…

— Мурад!.. — прошептала она.

Раб вздрогнул. Возле него стояла Паулина. Он почувствовал, как краснеет.

Паулина проследила за его взглядом, а потом заглянула ему в лицо. Пухлые губы скривились в легкой улыбке. Темные глаза лукаво блеснули.

Мысли Мурада по-прежнему были полны образом Алекс. Но перед ним оказалась Паулина, и взгляд юной наложницы был проницательным. Он неловко кашлянул. Не знал, что сказать, гадал, удалось ли ей прочесть его мысли.

— Ты искала меня?

— Пожалуй, что так. А чем это ты сейчас занимался, Мурад? — Она прищурилась. — Уж не подглядывал ли за тем, как купается твоя госпожа?

— Конечно, нет! — поспешно возразил он.

Паулина тихонько засмеялась и придвинулась поближе. Так, что ее вышитая жилетка, под которой ничего не было, коснулась его груди. Ее ладонь скользнула под его жилетку, погладила голую кожу, а потом опустилась к бедрам. Он с удивлением уставился на итальянку.

Конечно, он и прежде замечал ее. Кукольно красивая, непроходимо глупая — превосходная игрушка для Джебаля. И только.

— По-моему, ты хочешь Лили Зохару, — прошептала Паулина.

Мурад напрягся, готовый все отрицать. Но не смог сказать ни слова: ручка Паулины уже прокралась между бедер и умело ласкала его плоть. Мурад застыл на месте, не в силах оттолкнуть ее.

— Ты самый красивый из всех, кого я встречала, — шептала она, а тонкие пальчики продолжали свое дело. Мурад уже задыхался и обливался потом. — И я думала о тебе очень часто…

Мысли неслись каким-то бешеным галопом. Ему еще ни разу в жизни не приходилось заниматься любовью — и не потому, что не хотел, а потому, что был евнухом и рабом, то есть не имел доступа в эту область человеческих отношений. И вот теперь ошеломленно осознал, что вполне смог бы овладеть Паулиной. Но ведь он не хотел Паулину. Он хотел Алекс. Он хотел свою хозяйку с болезненной остротой, но не телом, а душою.

Но почему тогда так бурлит кровь в жилах? Почему так кружится голова? А тем временем пальчики Паулины продолжали волшебную игру с его телом.

Малютка улыбнулась и опустилась на колени. Мурад и верил и не верил в то, что происходит. А она уже пустила в дело язык. Мурад охнул. «О, великий Аллах, вот настоящий рай!»

Паулина обхватила его губами. А потом взяла в рот и стала сосать.

Мурад схватил ее за плечи. Его мысли перепутались от неистового желания и страха быть казненным, если его застанут с Паулиной. Но уже в следующий миг он вообще не мог думать. Горячий, ненасытный ротик лишил его рассудка. Мурад обхватил ее голову, воображая, что его пальцы запутались в нежных шелковистых локонах Алекс.

И уже через миг опрокинул Паулину наземь и сорвал с нее жилетку, чтобы добраться до пышных грудей. Чтобы сосать напрягшиеся соски. Она взвизгнула и забилась под ним, обхватив ногами за талию.

Мурад подавил в себе нерешительность. Что ж, пусть это другая женщина, он постарается представить, что перед ним Алекс. И он отважился погладить ее между бедер. И воскликнул от удивления. Она такая влажная, горячая — восхитительная!

— О да, пожалуйста! — молила Паулина, прильнув к нему.

Пальцы Мурада становились все увереннее. Так вот, значит, каковы на ощупь женщины! Горячие, мягкие и упругие… Невероятно упругие. Мураду немедленно захотелось овладеть ею, ворваться в эту упругую теплоту… Паулина забилась, он напрягся всем телом…

И почувствовал, что за ними наблюдают. Подняв глаза, Мурад встретился со злорадными, коварными глазками Зу.

— Она купается в саду, в бассейне, со своим рабом, — доложила Зу.

Джебаль, который крайне редко удостаивал своим посещением женскую половину дома, кивнул и пошел к галерее. Зу с улыбкой следила за ним.

Принц спустился с галереи и прошел по садовой дорожке, повернул за угол. И вдруг услышал странный звук — то ли человеческий стон, то ли звериный рык — откуда-то справа. Он хотел было повернуть туда, но что-то заставило его идти вперед. И через несколько шагов он застыл на месте.

Зохара, обнаженная, купалась в бассейне.

Джебаля словно ударили под дых.

Наконец сквозь завесу неистового желания прорвались какие-то мысли. Он вспомнил, что Зохара посмела наврать ему и он явился сюда, чтобы обличить во лжи, а не вожделеть к ней.

Всю ночь он не спал, думая, что бы предпринять. Если только ее вина будет доказана, несчастная получит по заслугам. Он готов даже продать ее с торгов по самой высокой цене. Но, безусловно, перед этим он непременно овладеет ею.

Набравшись решимости, он подошел к бассейну.

Она открыла глаза, увидела его, испугалась и неловко села на ступеньке. Прекрасное лицо залилось краской.

— Джебаль!

Он разглядывал ее, и не подумав улыбнуться. Она покраснела еще сильнее. Он не мог отделаться от мысли, что стоило бы сначала прыгнуть в бассейн и овладеть ею — а уж потом добиваться правды. Но вместо этого принц скрестил на груди руки и устремил на жену гневный взор. Он желал знать, почему ему лгали.

— Джебаль, — выдавила она, смущенно улыбаясь. Ее глаза невольно скользнули к одежде. — Ты искал меня?

— Да, искал.

— Я бы хотела прежде одеться, — нервно сказала она.

— Я бы предпочел, чтобы ты оставалась так, как есть, — с некоторым разочарованием возразил он.

Она испуганно взглянула на него.

— Это правда, — спросил Джебаль, — что не было никакого покойного супруга? Насколько мне известно, в Гибралтаре никогда не слыхали про английского дипломата Торнтона!

Краска мигом сбежала с ее лица.

— Это правда, — хрипло откликнулась Алекс. — Торнтону не пришлось служить в Гибралтаре.

— Каково твое настоящее имя, Зохара? — холодно осведомился он. Однако ярости уже не было. На ее место пришло неукротимое желание.

— Мое настоящее имя — Александра Торнтон!

— У тебя был муж?

— Нет. — Она отважно смотрела Джебалю в глаза.

Он едва не ударил ее. Все застлала алая пелена. Он готов был избить ее, взять прямо здесь, в бассейне, разорвать на части…

— Ты солгала!