Конец XVI и начало XVII века омрачились возвращением и широким распространением самых неприятных, параноидальных и пессимистических аспектов христианства — веры в могущество дьявола на Земле и в козни его приспешников, ведьм и ведьмаков, направленные на то, чтобы низвергнуть существующий порядок вещей и привести своего господина к власти. В этом контексте все оттенки черного приобрели новое, пугающее значение. Дьявола обычно изображали черным и волосатым (таким его описывали и свидетели во время судов над ведьмами), черный цвет был связан и с идеей шабашей, ставшей навязчивой сначала для Европы, а потом и для Северной Америки. Начиная с мест проведения — обычно в ночном лесу — и заканчивая черными облачениями участников и их свитой из животных, считавшихся слугами дьявола, — ворон, летучих мышей и кошек, — шабаши были самыми настоящими оргиями черноты[720]. Обсидиан — черный камень, появляющийся из огненных глубин Земли, — естественно, немедленно попадал под подозрение.

Обсидиан постоянно фигурирует в качестве атрибута оккультных практик. В фэнтези Джорджа Р. Р. Мартина и Нила Геймана[721] клинки из вулканического стекла наделены магическими свойствами. Коренные американцы издавна использовали обсидиан в племенных ритуалах.

Совсем недавно, в 90-х годах XX века, женщины из Санта-Клара Пуэбло в Мексике в черных одеждах, с обсидиановыми ножами в правой руке и с копьями тси ви с обсидиановыми наконечниками в левой проводили ритуалы, изгоняющие ведьм[722]. Древние и доисторические артефакты из обсидиана — чаще всего клинки — находили на берегах Красного моря, в Эфиопии, на Сардинии и в Андах. Имя ацтекской богини-покровительницы ведьм — Ицпапалотль — означает «обсидиановая бабочка». Еще бо́льшим проклятием для Джона Ди должно было оказаться то, что Тескатлипока, которому было посвящено зеркало доктора-мистика, был богом воинов, правителей и колдунов[723].

Вести глубокие размышления и строить серьезные планы — одно; передать их на дальнее расстояние — совсем другое. Для этого требуется система знаков и символов, значение которых идентично для отправителя и для адреста. Для большинства культур на Земле это означает наличие письменности, что, в свою очередь, требует надежных чернил или туши.

Тушь (или чернила), как правило, имеет черный цвет, ведь она должна быть очень текучей для удобства письма; гораздо более текучей, чем краска. Большинство пигментов не подходят для решения такой задачи — они не выдерживают необходимого для письма разжижения.

Примерно в 2600 году до н. э. в Египте сановник V династии Древнего царства Птаххотеп, чати (великий управитель — главный советник) фараона, начал задумываться об отставке. Причиной его желания уйти на покой были преклонный возраст и череда недомоганий, знакомая каждому, кому доводилось общаться с престарелыми родственниками: «Сон нападает внезапно, среди бела дня / Слепнут глаза, глохнут уши и рот / Усыхает — ни слова не молвить…» Ниже он начинает давать трогательные поучения своему сыну: «Ученостью зря не кичись! / Не считай, что один ты всеведущ! / Не только у мудрых — / У неискушенных совета ищи. / Искусство не знает предела. / Разве может художник достигнуть вершин мастерства?»[724] Советы, очевидно, пошли на пользу отпрыску — сын Птаххотепа в свое время также стал чати фараона. Мы знаем о Птаххотепе, о его болячках и недугах и о его сыне потому, что он доверил свои мысли папирусу и черной туши — его письмена вполне читаемы и сегодня[725]. Эта тушь сделана из ламповой копоти — прекрасного пигмента, который легко получить, просто спалив свечу или используя масляную лампу. К копоти добавляется вода и гуммиарабик (аравийская камедь), позволяющая частицам копоти равномерно распределиться в воде, не слипаясь[726].

Китайцы, приписывающие изобретение туши либо самому легендарному Желтому императору Хуан-ди, жившему в 2697–2597 годах до н. э., либо его приближенным, также использовали для ее приготовления ламповую копоть (иногда китайскую тушь путают с индийской)[727][728].

Тушь производили в огромных количествах: каждые полчаса ряды горящих колоколообразных ламп обходили специальные работники, соскребавшие с них копоть перьями. Чернила для особых случаев делались из копоти, полученной из сосновой древесины, слоновой кости, лаковой смолы и даже дрожжевого осадка, остающегося после ферментации вина, но конечный продукт оставался в принципе неизменным[729]. За исключением исходного сырья, рецепт приготовления туши не менялся до XIX века. Даже изобретение печатного станка не оказало на тушь почти никакого влияния. Когда в 1455 году с рамок станка Гутенберга сходила 42-строчная Библия, запах стоял практически тот же, что витал в воздухе бесчисленных монастырских скрипториумов[730]. Принципиальным изменением в рецептуре было использование льняного масла в качестве жидкой основы, что делало тушь гуще — такая тушь крепче держалась на бумаге[731].