Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Все будет в порядке, Джер? – Тримейн отыскал глазами Джерома Дана.
– Обеспечь необходимые условия для капитана и его людей. А нам с вами, капрал, нужно будет еще кое-что обсудить.
Глава Радикса начал спускаться с грузовика, давая понять, что собрание закончилось. Астролетчики оживленно обменивались мнениями, и гараж снова наполнился гулом.
Квон подошел к Кейну и тронул его за локоть.
– Пошли наверх, – сказал огромный спецназовец, наклонившись к самому его уху. – Лейт теперь один здесь управится.
Кейн, все еще погруженный в свои мысли, рассеянно кивнул. У него никак не укладывались в голове слова Тримейна. Еще пару дней назад глава Радикса даже не пытался скрыть своей враждебности, а теперь, в одночасье, превратился в ярого поклонника спецназовцев. В лучшем случае, это был всего лишь ловкий ход, дабы предстать перед ветеранами ревностным сторонником единства и справедливости. В худшем… Предположение Лейта относительно реакции СБ на его заявление не давало Кейну покоя. Он прекрасно понимал, что не имеет права так откровенно подозревать Тримейна, и тот вполне мог так резко изменить свое отношение, осознав наконец всю серьезность их миссии.
Но если Лейт окажется прав и колли клюнут на его приманку, СБ обязательно задумается о роли Кейна во всей этой заварухе. И тогда…
Мердок и Квон, будучи основными телохранителями, покой потеряют.
Перебирая все это в голове, Кейн ускорил шаги и догнал Квона.
– Невероятно, – пробормотал полковник Экинс, глядя в свой бокал. – И прямо у нас под носом. Полагаете, эти посудины в рабочем состоянии?
– Вполне вероятно, – ответил Гарвей. – При отключенных системах самое страшное, что с ними может произойти, – это небольшая утечка горючего и незначительная внутренняя коррозия.
Гарвей чувствовал себя прескверно и до сих пор не притронулся к стоявшему перед ним бокалу. «Когда-нибудь вы узнаете», – сказал Лейт ему перед отлетом с Плинри, и с этого момента префект был уверен, что спецназовцы затеяли что-то из ряда вон выходящее. Но чтобы такое!..
– Мой отец служил в Звездном Флоте, – пояснил Гарвей. – Йенсен все еще держится?
– Сломается, не беспокойтесь.
– К чему теперь эта возня? Ваши агенты уже сообщили все, что он может знать. Не лучше ли просто отправить его на тот свет.
– Дохлая наживка плохо привлекает рыбу, – философски заметил префект.
– Или вы забыли о Скайлере и Ноуке?
– Я не забыл. Но вы, я вижу, не допускаете мысли, что им все же удастся его спасти.
Экинс поставил бокал на стол.
– Не смешите меня, Гарвей, – возмущенно сказал он. – Здесь не Цербер.
На этот раз мы полностью контролируем ситуацию.
– Знаю. Но их способности в любом случае нельзя недооценивать.
Гарвей устало потер ладонями виски.
– Но и переоценивать тоже не следует, – с мрачной уверенностью сказал Апостолерис. – Насчет Йенсена вы правы. Вряд ли он знает что-нибудь полезное. Но Скайлер и Ноук в последнее время находились рядом с Лейтом и наверняка им известно что-то еще.
– У ваших шпионов в Радиксе гораздо больше шансов добыть эту информацию, – настаивал Гарвей.
Апостолерис презрительно скривился.
– Лучше признайтесь, что вам просто не хватает решимости. Да и мужества тоже. Наверняка именно поэтому они так легко и ускользнули с Плинри.
Гарвей ничего не ответил. Он запоздало начал понимать, что Апостолерис воспринимает эту нежданную войну со спецназовцами как личную дуэль с Лейтом. А это было весьма опасным заблуждением. Префект явно не представлял себе общую картину военных действий, сосредоточившись на конкретных победах в незначительных стычках. По сути, Апостолерис вел себя как не очень опытный шахматист, оценивающий выгодность позиций по количеству взятых фигур.
Гарвей вздохнул и посмотрел на часы. До захода солнца оставалось еще минут сорок, и именно к этому времени Скайлер может начать действовать.
Спецназовцы уже получили взрывчатку и фальшивые удостоверения, а в последних донесениях СБ сообщалось, что трехъярусный капкан Апостолериса уже расставлен. Он, несомненно, сработает, хотя стоить это будет очень многих человеческих жизней.
«Возможно, префект прав, – рассуждал Гарвей, – у меня действительно недостает мужества обрекать людей на бессмысленную смерть. А может быть, жизнь на Плинри просто приучила экономить людские ресурсы».
Гарвей взял свой бокал, отхлебнул тоника и снова взглянул на часы: «Тридцать пять минут до захода солнца».
– Еще минут десять, и солнце скроется за горизонтом, – сообщил Валентайн, глядя вдаль через мокрое стекло припаркованной машины.
Скайлер молча кивнул. Плотный облачный покров над Миларом уже совсем не пропускал солнечного света. На улицах стали зажигаться фонари, и спецназовец решил, что скоро можно будет отправляться.
– Когда двинем? – спросил Ноук, оглядываясь.
– Не раньше чем через полчаса. Еще час уйдет на установку мины, а потом станет уже совсем темно.
Разговаривая, Скайлер внимательно осматривал окружающий их район, с удивлением отмечая, что улицы совершенно опустели, хотя около часа назад он выбрал для парковки одно из самых людных мест в торговом центре.
Стиснув зубы, Скайлер осторожно вытащил из ножен нунчаки. Зажав в правой руке одну из палочек так, чтобы она находилась параллельно груди, он с силой оттянул вторую, наподобие резинки в детской рогатке. Через секунду кантэй вырвался у него из пальцев и, описав короткую дугу, ударил Валентайна в основание черепа. Аргентянин дернул головой и, издав слабый стон, привалился виском к стеклу. Ноук, не сразу сообразив что произошло, подскочил как ужаленный, автоматически выхватывая нунчаки.
– Что?..
Скайлер приложил палец к губам и быстро подал рукой несколько условных знаков. Нахмурившись, Ноук осторожно положил нунчаки на сиденье и засунул руку под приборную панель. Пошарив там, он вытащил два оголенных провода. Скайлер извлек из рюкзака портативный «нейтрализатор», и Ноук подключил к нему провода. Прибор заработал, и на его основании мигнул зеленый огонек.
– Хм. «Жучков» нет, – пробормотал Скайлер. – Они более самоуверенны, чем я думал.
– Кто, «жучки»? – Ноук все еще до конца не въехал в ситуацию.
– Колли, – улыбнулся Скайлер. – Они полагали, что мы уже полностью под контролем их агента.
Ноук с недоумением посмотрел на обмякшую фигуру Валентайна и повернулся к Скайлеру, всем своим видом показывая, что готов выслушать объяснения.
– Он просто проговорился, – сказал тот. – Помнишь слова о «скрытом проникновении»? Валентайн сказал, что мы можем сделать то же самое, что Лейт с О'Харой. Откуда он мог знать, что именно О'Хара участвовал в налете на Цербер? Нас же не было в Караланде.