в своей прямоте, но тем не менее, как показало дальнейшее, он скрывал тайну своей неправды. Это проявилось, когда сын короля Англии Ричард, тогда еще граф Пуату, который, как говорилось выше, был первым, кто принял знак креста, был, по-видимому, хитростью короля Франции соблазнен и сбит с пути, и на этой торжественной встрече королей покинул своего отца и примкнул к враждебной партии. Когда семена зла разрослись, и все стало так серьезно, потрясенный этим бедствием отец, бесполезно потративший слова в мирных предложениях тем, кто ненавидел мир, вернулся домой, едва ли зная теперь, кому еще можно доверять, после того как испытал неблагодарность от собственного сына. Поэтому, война была начата обеими сторонами, но с неравными силами и уверенностью, поскольку граф Ричард, которому его отец доверил герцогство Аквитанию, перешел с войском на сторону короля Франции, и многие могущественные и пустые люди в Нормандии, Анжу и Бретани открыто покинули отца ради сына, и ради него увеличили армию французов. И так пошло это дело, что за исключением наемников, лишь очень немногие помогали королю Англии, но даже и их верность колебалась.

Таким образом, король Франции, вместе с графом Пуату и бесчисленными войсками, не встречая сопротивления, вторглись на земли короля Англии и продвинулись до города Ле Манс (Le Mans), где со своей армией стоял король. Узнав об этом и осмотрев свои войска, он увидел что слишком слаб, чтобы рискнуть на битву, и испугавшись того, что будет осажден врагом, он сжег город и бросив многое из своего обоза, отошел в более безопасное место. После этого, армия, которая, казалось, последовала за ним, постепенно растаяла. Тогда Джон, младший из его сыновей, которого он любил наиболее нежно, чтобы не отличаться от остальных своих братьев и сотворить не меньше, чем его брат, бросил своего отца. Враги, заполучив город Ле Манс и его замок, продвигались стремительно, штурмом взяли город Тур и его замок и следовали дальше, чтобы осадить город Анжер. Король Англии, оказался смущенным столь многими неудачами, и глубоко переживал по поводу бегства своего младшего сына — поскольку он чувствовал, что раздражал старшего сына именно тем, что с особым вниманием относился к возвышению младшего. Но все же, его горе дало ему понимание, и он увидел руку Господа простершуюся против него, и понял, что именно Он сотворил такие великие изменения в его судьбе как наказание за все то зло, что он совершил. Наконец, от великого горя, он заболел лихорадкой, которая подорвала его силы, и через несколько дней окончил свои дни в Шиноне.

Так умер этот знаменитый король Генрих, самый известный среди земных королей, и не было другого среди них равного ему как по величине своих богатств, так и, до последнего времени, по такой счастливой удачливости. Услышав о его болезни, враги стали продвигаться более медленно, и торопливо заключив перемирие, приостановили войну, ожидая когда будет объявлено, что погасла звезда, которая прежде сияла столь ярко. Узнав об этом, граф Пуату забеспокоился, стал сожалеть о своей потере и во искупление того, что он мало служил отцу, когда тот был жив, он, хотя и с запозданием, своим поведением на похоронах показал себя как сын. Также и его враги, которые всегда завидовали его доблести и непреходящей славе, посчитали нужным хвалить и оплакивать его теперь, когда он умер, и для умов всех людей было очевидно, насколько велико тщеславие и обманчивость мирского владычества, когда столь несчастливо зла судьба внезапно поразила того, кто незадолго до этого столь блистательно сиял над землей. Его тело (как он сам, с благочестивой преданностью Богу, распорядился перед смертью) было отнесено в тот знаменитый и благородный монастырь, что зовется Фонтевро, и там, в присутствии его сыновей и в сопровождении множества ноблей, оно было похоронено с королевским великолепием. Поскольку это монастырь (знаменитый именем прославленного духовного ордена) он особенно любил при жизни и обеспечил его многими привилегиями, поэтому всех удовлетворило то, что взамен, в ожидании последнего воскресения, он должен был получить место для своего тела. Это было справедливым, как по причине той благосклонности, что он ему оказывал, так и потому, что это было согласно его последней воле.

Я думаю, что не должен обойти молчанием следующий эпизод, который я, помнится, услышал от одного почтенного человека, который, в свою очередь, утверждал, что слышал это от брата этого самого монастыря. Некий почтенный человек из нашей конгрегации, известный своей чрезмерной привязанностью к королю Англии, как главному покровителю своего монастыря, еще до того времени, как король принял знак креста, вознес Всемогущему Боге искреннюю мольбу о его здоровье, и когда он возжаждал узнать, что уготовано этому королю – то ли милость, то ли приговор Верховного Судии, то получил во сне такое предсказание от Господа, по поводу его возлюбленного короля: «Он поднимет знамя мое выше себя, но среди его мук будет и такая: чрево его жены восстанет против него, и в конце концов, он должен будет укрыться среди тех, кто носит покрывало». Истинность этого пророчества стала ясна, когда из-за своей преданности Богу он принял знак Господа, и в тех событиях, что последовали за этим, даже в том, что его гробница оказалась среди тех, кто носит покрывало, как ясно видно из предшествующего рассказа.

Глава 26.

О характере короля Генриха.

По правде, как хорошо известно, этот король обладал многими достоинствами, которые украшали личность короля, и все же ему были присущи и некоторые недостатки, неподобающие христианскому государю. Он был склонен к похоти и превысил супружеские ограничения, придерживаясь в этом обычая своих предшественников, хотя, все же, пальму первенства в этой невоздержанности удерживает его дед. Он жил с королевой достаточное время, чтобы произвести потомство, но когда она стала неспособна зачинать детей, он впал в распущенность и имел незаконнорожденных отпрысков. Так же как и его дед, и намного большее, чем следовало, он находил удовольствие в охоте, но он был и более умеренным, чем дед, при наказаниях нарушителей лесного закона, поскольку, как говорили, его дед видел мало разницы при наказании, или совсем не видел ее, для того, кто убил человека и для того, кто убил зверя, но король Генрих наказывал нарушителей такого рода тюремным заключением или временной ссылкой. Он поощрял больше, чем следовало, вероломный и враждебный христианам народ, а именно евреев, по причине тех великих выгод, которые он получали от их ростовщичества, и до такой степени, что они стали наглы и