Военный повел головой. Жест можно было трактовать как угодно. Студент наклонился к нему и продолжил:

— Чтобы подчинять других, нужно сперва подчинить себя. Свои мысли и чувства. И то и другое — читают. Нас начинают всерьез обучать только с тринадцати лет, при пробуждении энергий особого рода.

— Пока собственных мыслей еще мало, а чувства не развиты, — предположил Наор.

— А ты как думал? — Лар хлебнул «просветлителя», его лицо раскраснелось. — Управляя другими, мы прежде всего управляем собой. И думаем о том, о чем решили думать. И думаем так, как себе приказали.

— И чувствуете, — пробормотал собеседник.

— Разумеется. Мы можем любить по заказу. Интересоваться, испытывать неприязнь...

«Убивать», — промолчал Наор вежливо. Студент тряхнул головой, отгоняя мысль собеседника.

— Не хочу, — сказал он.

Повисла неловкая пауза. А потом Лар, сцепив руки в замок, подался вперед и продолжил:

— Но ошибка исключена. Мы всегда контролируем чувства. Нас...

«Выскребают», — подумал Наор. Юный «пси» поперхнулся и сухо кивнул. Это слово гораздо точнее. Не обучают, а именно выскребают.

— У слабых сначала выходят из строя эмоции, — объяснил Лар. — У них будто дребезг внутри, понимаешь... Таких уже списывают, но еще продолжают использовать. Потом ломается разум. Их тоже используют иногда... как приманку. А когда уходит и воля...

— То все, — уронил военный.

— Ну да. А потом говорят: «Дух Опустошения побрал». Это не фигура речи. Все буквально. Но мне не грозит! — Лар вскинул голову, покачнулся, совсем уже пьяно, и продолжил: — Я себя проверял! Прямо щас!

Я могу...

— И что ты можешь? — поинтересовался Наор.

— А вон там девица! — «Пси» кивнул в сторону голубоглазой красотки. — Щас бы прямо пошел бы и смог!

— А обстановочка? — хмыкнул военный.

— Ничего ты не понимаешь! Обстановочка прилагается к девушке. Она за этим сюда и пришла. Только я не пойду. Мне сегодня еще заниматься...

— Гмм... Лар взвился:

— Я способен хотеть! Значит, желания в норме! И вообще... что хочу, то и делаю! Как хочу, так собой и управляю! У меня в крестец имплантированы три акупунктурные иглы!

— И не колет?

— Не колет! Как хочу, так и это! Кого захочу! У меня тут еще средство... — Юный «пси» показал кольцо—шкатулку на правой руке.

— Для этого самого?

— Да.

«Опустошение начинается с импотенции либо фригидности. — Наор кивнул своим мыслям, вспоминая строки из старых учебников. — Ясно теперь, почему он выпендривается».

— Чего тебе еще непонятно?! — напористо продолжал Лар.

«Непонятно, зачем нужно хлестать психотропное пойло», — устало подумал военный. Он снял с подноса официанта бокал с чем-то голубеньким, сунул в руку студенту, скомандовал:

— Пей.

Лар выпил залпом.

— Я... Могу... — выдохнул он, пытаясь ударить кулаком по столу. Но промахнулся. Мир вокруг изогнулся кривым зеркалом, распался на точки. «Странно...» — подумал студент. Вслед за этим он ткнулся носом в поверхность стола и отключился.

— Гмм... — сказал Наор сам себе, глядя на это. Худенький «пси», распростершийся на столе в сомнительном заведении, походил на ребенка. На заучку-отличника, заснувшего на тетрадке с домашним заданием.

«Разумеется, нужно о нем позаботиться, — решил военный. — И это несложно».

Но странное дело... Одновременно с чувством долга Наор испытывал интерес к личности юного «пси». Как будто все, что произошло, — не случайная болтовня, а тактическая задача повышенной сложности.

Яркий свет резал глаза. Пространство гудело. Удары сердца звучали набатом. И тут Лар осознал, что проснулся. Выяснилось, что он лежит на собственной кровати поверх одеяла в одних трусах, а одежда валяется рядом. Значит, тело осматривали, видели шрамы от трех операций. Сердце екнуло, предчувствуя что-то недоброе. Нехорошо, что его так разглядывали, словно какую-то куклу. Ведь должен разглядывать он...

Голова была легкой, как мыльный пузырь. И никакого похмелья. «Просветлитель» — проверенное и даже полезное снадобье. Но не по себе как-то. Хотя совершенно здоров. Голова ясная. Энергетический контур хорош — залюбуешься. Но все почему-то не так. Только что?

Ощущение беды заворочалось где-то внутри, точно зверь в норе. Юношу охватила внезапная паника. Что происходит?

Лар метнулся к входной двери. Ключ в замке, изнутри. И дверь не закрыта. Пока он спал, сюда мог войти кто угодно. И его вчера принесли. Перебравшего, совершенно бессильного. А он сам, его жизнь, его дом — все под грифом «секретно»! Так, во всяком случае, говорили. А вчера выяснилось, что о факультете Контроля знает чуть ли не каждый военный. Вот поэтому Лар и напился, и выговорился. Вряд ли этот парень узнал что-нибудь новое. Только что со всем этим делать?

Юноша быстро оделся и заметался по комнате, собирая вещи. Чутье подсказывало, какие. Полотняная сумка через плечо. Стило и бумага. Таблетки. А денег не надо. Пешком. Но куда? Лар присел на кровать и задумался. Куда угодно, только не на занятия! Хотя, по логике, надо туда. Но все, связанное с Академией, как будто подернулось серым туманом. Там опасность. Ловушка. Что—что, а интуиция у юного «пси» работала великолепно.

Выскочив из неприметного с вида подъезда, Лар понесся по улице, не представляя, куда. Есть такое искусство — не думать... Особенно если три иглы, воткнутые в крестец, одновременно сработали как инструмент, именуемый «шило». Белые дома улиц и переулков столицы летели навстречу и убегали назад. Вот какое-то плоское двухэтажное здание, напоминающее формой подкову. А где здесь вход? Да вот он — обшарпанная деревянная дверь. Высокая неудобная лестница. Коридоры и двери. Военные. Ходят, не обращают внимания. Странно. И форма у них, как у вчерашнего парня. Как там его звали? Не помню. Да вот и он сам.

Лар чуть не налетел на Наора, но успел остановиться.

— Ты чего? — вытаращился «пси», переводя дыхание.

Военный выглядел озадаченно.

— Нет, это ты — чего? Как...

Лар не слушал. Он продолжал наступать;

— Откуда ты, Дух Опустошения возьми, узнал, где я живу? Это секретно! И какого... посмел притащиться в мой дом?

Наор ответил не сразу. Вгляделся в лицо юноши, внимательно и обеспокоенно.

— Я не притаскивался к тебе домой. Узнал, где ты живешь, по своим каналам, тебя отнесли. А теперь ты мне скажи... Сейчас восемь утра. Какого... гм... и как ты нашел здание корпуса Внутренней Безопасности?!

Из Лара как воздух выпустили.

— Не знаю, — пробормотал он.

— Не знаешь, — повторил военный вдумчиво. — И как нашел меня посреди казармы — тоже не знаешь. Изучить бы тебя, парень. К подполковнику. Или сразу к полковнику...