— ...Избавиться от претензий к миру за то, что вы — это вы, а не кто-то другой, — гремел Перрор.

«Он может не только доверительно разговаривать, но и вот так грохотать», — отметил Виль, прикрыв за собой дверь.

Преподаватель расхаживал по кафедре, размахивая руками. Но, когда мальчик вошел, он развернулся и охватил взглядом маленькую фигурку.

— Здравствуйте, Виль. Присоединяйтесь. — Он сделал неопределенный широкий жест в сторону собравшихся.

Мальчик поспешил сесть. Не очень комфортно стоять, когда на тебя пялятся студенты всех возрастов и три взрослых стажера. Впрочем, смотрели-то больше не на него, а на лектора. Не интересуются новеньким? Странное дело...

— Виль Некор с первого курса, — обратился Перрор к студентам. — Прошу жаловать.

Собравшиеся повернулись к мальчику, по-деловому кивнули и снова уставились на преподавателя. А тот продолжал:

— Виль, расслабьтесь. Я выяснил. Вас не отчислят.

— А как... — вырвалось у мальчика.

— Как я договорился с Большим Советом? — спросил сам себя Перрор с легким смешком. — Да очень просто. Пошел и попросил.

Студенты прыснули, попрятав рты в кулаки. Стажеры весело улыбнулись. Да и в глазах странного профессора прыгали искорки смеха.

— Большой Совет меня любит и бережет, — с удовольствием прокомментировал он. — Потому что знает: нигде ему не найти такую лояльную, почти преданную легальную оппозицию.

Аудитория грохнула заразительным хохотом. Тогда Виль понял: он попал не на лекцию. А вот куда? На собрание заговорщиков, что ли?

— Сиди и слушай! — Виля ткнул в спину кто-то из второкурсников.

«Такой мелкий, а уже мысли читает», — подумал мальчик.

«Ну и читаю!» — с вызовом бросил подросток. «Молодежь, хватит трепаться!» — загремел голос Перрора в головах у обоих.

— Итак, — продолжил он вслух, — за последнюю декаду у нас пятеро новичков. Поэтому придется начать все с начала. Поясню еще раз. Мы не расшатываем Опоры Контроля. Опор попросту нет. Их придумали.

Повисла неловкая пауза. Перрор оглядел каждого из присутствующих. Чернявый подросток за спиной Виля набычился и глядел исподлобья.

— Моим словам нужны доказательства, — жестко сказал преподаватель. — И я готов их предоставить. Хотя считаю все это нечестным приемом. Ведь никакая словесная белиберда вас не проймет. Так, Данэйр? — Перрор в упор посмотрел на чернявого.

Тот кивнул.

— У вас в голове полным-полно слов и концепций. Опровергать их вы будете сами. А я начну с практической части, чтобы избавить вас от ненужных вопросов. Данэйр!

Подросток подскочил на месте, но тут же сел обратно. Преподаватель не обратил на такую эмоциональную реакцию никакого внимания.

— Вы прекрасно отслеживаете любые воздействия. Контролем Духа владеете. — Перрор констатировал факт. — Вот и следите. За мной, за стажерами. А теперь... В течение часа каждый занимается делом!!! Кроме вас, Виль. — Профессор глянул на мальчика. В глазах была просьба.

И тут началось невообразимое. Студенты повскакивали с мест, завозились. По аудитории веером разлетелись листы пластиковой бумаги. Студенты что-то писали, рисовали, чертили. Решали задачи. Некоторые уставились в потолок в состоянии глубокой задумчивости. Один выполнял странные приемы руками — как будто работал с оружием. Через некоторое время и Данэйр хлопнул себя по лбу, лихорадочно схватив стило и бумагу. А Виль застыл маленькой статуей. Ему очень хотелось таскать камни. Ваять, созидать, мастерить. Но не камни, а... души. Бессмертные души людей. Неужели они так поначалу и выглядят, вроде булыжников?

Тут мальчик почувствовал увесистый хлопок по плечу. Взгляд Перрора пригвоздил его к месту.

«Не ошибись!» — прошептал он без слов.

Виль кивнул и сцепил руки. Чтобы наверняка ничего такого не сделать. А вокруг бушевало гремучее пламя! Неужели никто этого больше не видит? Красиво. И страшно. Потому что душа...

Мальчик искоса глянул на Перрора. Он был как костер. В нем словно пылали дрова... Или угли... Какие-то черные штуки. Он как будто сгорал изнутри.

«У него душа тоже бессмертная. Как и у меня...» — осознал Виль.

Человек-костер улыбнулся в ответ. И мальчику показалось: в его улыбке — печаль. Виль задумался, сам не зная о чем.

— Все! — через какое-то время грянул профессор. Студенты сидели уставшие и обалдевшие, с трудом разбирая написанное. А у Перрора был недовольный вид. Как у преподавателя биологии, только что потрошившего на глазах у студентов лягушку. И эту мысль, этот образ он ни от кого не скрывал.

— Данэйр!

— А? — Подросток с трудом оторвался от изучения того, что только что начертил.

— Контроль с моей стороны наблюдали?

— А? Нет...

Профессор с отсутствующим видом прошелся между рядами, взял со стола у Данэйра листок и уставился, сдвинув брови к переносице.

— Стереометрия, — через некоторое время сказал он.

— Что? — с глупым видом спросил чернявый.

— У вас тут решение задачи по стереометрии. Проходили уже?

— Еще нет...

— Вы ее изобрели. Только что, — с нажимом сказал Перрор. — Стереометрия очень легко выводится из геометрии. И это — ваш настоящий талант.

— И что делать?— Данэйр выглядел совершенно растерянным.

— Записаться на лекции по геометрии! — Профессор положил лист бумаги на место и вышел на кафедру. — У кого еще есть вопросы?

Данэйр вдруг опомнился и с силой ткнул Виля кулаком под лопатку. Мальчик в ответ зло дернул плечом и спросил Перрора:

— Я видел вокруг пламя. Почему... это выглядит так? И еще: Данэйр интересуется, почему у вас такой недовольный вид?

— Данэйр подумал не «недовольный вид», а «кислая рожа». Прошу выражаться буквально. Все равно я вижу всех как на ладони. Отвечу сразу на оба вопроса. Я выжигал вашу, извините за выражение, дурь. То, что впечатывали в вас с детства: контроль над собой, подавление себя. Из вас пытались сделать эдаких бесталанных болванов, тратящих силы на борьбу со своим естеством. И у них почти получилось. Но ваша задача идти в противоположную сторону! Среди вас есть один великий архитектор. Один музыкант. Впрочем, каждый в достаточной степени знает себя. Кроме новеньких, разумеется. Я подбирал всех вас очень внимательно. И утверждаю: здесь бездарей нет.

«А бессмертную душу?» — завибрировала в пространстве невысказанная мысль.

— У нас здесь есть философы. — Перрор был терпелив и говорил, как гвозди вбивал: — Философам известны две категории: форма и содержание. Они противоположны по сути, но не могут существовать друг без друга. Контроль — это создание формы. Из вас год за годом лепили сосуды. И что? Кто наполнил их?