Свернув еще раз, я оказался на улице, параллельной той, на которой мы встретили копов. Уверенным движением вдавил педаль газа в пол: движения здесь уже не было, что позволяло чувствовать себя значительно лучше. Так, по крайней мере, никто не пострадает от моих действий.

Ехать оставалось не так уж и далеко. Наемник жил в богатом квартале, в коттеджном поселке, на домик в которым местным пришлось бы горбатиться половину жизни. Здесь дорога шла практически все время прямо, даже навигатор на какое-то время утих, лишь отсчитывая оставшиеся до точки назначения километры…

Я уже начал расслабляться, позволил себе привычным движением крутить руль с гидроусилителем одной рукой. Здесь было спокойно, и даже отблески пожара, охватившего весь холм, видны не были. Идиллия.

Видно, я переутомился. Иначе никогда бы не расслабился в подобной ситуации, и не проморгал момент, когда из переулка вылетел грузовой «фольксваген» красного цвета с желтой надписью «Bombeiros» и эмблемой местной пожарной части. Перед глазами мелькнуло испуганное лицо водителя, почему-то смутно знакомое.

Девочка на заднем сиденье пронзительно завизжала. Избегая столкновения, я крутанул руль вправо, одновременно вдавливая в пол педаль тормоза. Броневик накренился, и я почувствовал, как два колеса медленно оторвались от земли.

– Мы перевернемся! – раздался панический выкрик наемника.

Кажется, мне удастся убить даже эту машину, спроектированную с тройным запасом прочности и рассчитанную на спецоперации в фавелах в условиях жесткого сопротивления.

А еще через мгновение «Миротворец» рухнул обратно на все четыре колеса и заглох. Под скрип тормозов машина медленно остановилась, и я понял, что все еще изо всех сил давлю на педаль тормоза.

– Чтобы вас черти взяли! – заорали с улицы диким голосом. Я судорожно сглотнул, пытаясь вспомнить, кому же он принадлежит. Зато наемник уже вспомнил. Открыв люк, Андрей высунул голову и сказал:

– И тебе помогай Боже, Борис. Спешишь куда-то?

Радиоэфир в Рио-де-Жанейро в ночь на 29 июня 2027 года

«Внимание! Территория 55-го, 14-го, 80-го полицейских департаментов теперь принадлежит «Новому Рассвету». Все лица, нарушившие границы указанных участков, будут немедленно уничтожены…»

«…Эти (шипение) долбят по городу из РСЗО. Не пытайтесь сдаваться, тех, кто идет к ним с белым флагом, они расстреливают раньше, чем…»

«– А что делать-то?

– Найди укрытие в каком-нибудь подвале, убивай тех, кто к тебе лезет, и ни о чем не думай».

Этот район практически не пострадал. Да и с чего бы? В нем не было воинских частей и полицейских участков – нувориши не любили такое соседство. Если бы на секунду забыть о происшедшем – можно было представить, что все в порядке. Что не случилось ничего непоправимого. Ураган прошел. Или еще что-то подобное. Что вот-вот появятся машины спасателей и муниципальных служб, закипит работа, и через неделю все будет как раньше. Но забыть не получалось.

Не давали детали. Обглоданный труп, плавающий в бассейне частного дома, забор которого растекся по тротуару, спекшись в непонятную пульсирующую субстанцию. Клубящееся марево над проезжей частью. Обугленное тело посреди дороги. Две угловатые фигуры, рвущие что-то красное у входа в супермаркет.

Я готов был прозакладывать вот этот самый полюбившийся мне «Миротворец», что в фавелах выживет гораздо больше народу. Несмотря на артобстрелы, мутантов и аномалии. Просто потому, что там, во-первых, почти все вооружены, а во-вторых – тамошние жители, второй сорт, плесень социальной помойки, низшие существа по мнению живущих (а точнее, пожалуй, – живших) здесь богачей, привыкли бороться за свою жизнь. С самого рождения. За глоток воздуха в подворотне, где бросила шлюха-мать – с двойным тупым обхватом пуповины, перехваченной кухонным ножом ее сожителя-наркомана. За кусок хлеба, с таким трудом украденный в ближайшей булочной – с такими же малолетними отбросами. За место под солнцем – с теми же отбросами, только повзрослевшими и взявшими в руки пистолеты-пулеметы и дробовики. Они не привыкли, что за ними заносят жопу на поворотах, и потому прорвутся сквозь мутантов и аномалии, выберутся из руин и окажутся на чистой территории. Сами. Без какой-либо помощи. Да, какая-то их часть навсегда останется в руинах фавел. Но большинство все же – выберутся. В отличие от тех, кто населял эти районы.

Живое подтверждение этому сидело сейчас в салоне пожарного фургона, который Борис уверенно вел по улицам, мигая нам поворотником перед сменой курса. Там, на скамьях вдоль бортов, испуганно притихнув, жались люди, спасенные сербом. Вытащенные из своих квартир, откуда они боялись высунуться, отбитые у мутантов. Туда же перекочевали и спасенные нами девушка с ребенком. Мы ехали в сталкерский лагерь. Сталкерский лагерь в этом районе! Сказал бы мне кто такое еще сутки назад – я бы расхохотался. Сейчас было не до смеха.

Серб меня поразил. Реально. Он встретил отряд сталкеров, пришедших к Стиву, но заставших только руины высотки, организовал их, навьючил ранеными, которых мы вытащили из-под завалов, и возглавил марш-бросок к Периметру. Они выходили в другом месте и на дорогу потратили меньше времени, чем мы. За Периметром быстро сориентировались, выхватили откуда-то целый «Грейхаунд[15]», и на нем отправились в город. Здесь тоже не растерялись, разбили лагерь и занялись эвакуацией выживших. Молодцы, мужики. Мне даже как-то стыдно стало. Правда, желания рисковать своей шкурой из-за незнакомых людей все равно не возникло. Одно дело – импульсивный поступок, там, у общежития, и совсем другое – сознательный риск. Наверное, я плохой человек, но к подобному я не готов.

В гул двигателя вплелся какой-то посторонний шум. Крик? Ну да, точно. И шел он откуда-то сверху. Я сбросил скорость и, выкрутив голову под неудобным углом, поискал источник звука.

На крыше дома кричали и махали руками десятка два фигур, пытающихся привлечь наше внимание. На здании висели белые простыни, связанные в одну большую ленту, на которой красной краской было выведено: «Здесь – выжившие». В сериале, наверное, каком-то подсмотрели. Ну, или я совсем плохо думаю о местных. Здесь же, в конце концов, не одни рантье, поднявшиеся наркодилеры и порнопродюсеры обитали. Инженеры, айтишники – светлые головы таких ребят при удачном стечении обстоятельств обеспечивали все же своих владельцев достойным уровнем жизни. Что-что, а думать такие парни умеют. Я потянулся за коротковолновой рацией, выданной сербом.

– Борис, тут люди на крыше.

– Вижу их, да. В лагере про них расскажем, за ними выедет другой экипаж. А нам отдохнуть пора. Спать хочется. Сутки на энергетиках.

– Принял. – Я кивнул головой и вернул рацию на место. Логично. Чтобы достать людей с крыши, Бориса с помощником – угрюмым парнем лет тридцати – точно не хватит. Да и транспорт нужен повместительнее. Что же до усталости – у самого уже глаза слипались. Адреналиновый шторм схлынул, переработав массу калорий, и теперь офонаревшее от нагрузок тело требовало отдыха. Ну, ничего. Сопроводим фургон до лагеря – и поедем дальше. Тем более, судя по навигатору – нам по пути.