– Но ты всё-таки себя любишь.

– Люблю. Представляешь, люблю. И мне глубоко плевать на всё остальное, – последнюю фразу он сказал почти на ухо, тихо, но дерзко, отвернулся и пошёл.

– Это всё из-за Егора? – крикнул вслед Алексей.

Ярослав замер.

– Или Алёны? – продолжил Никифоров. – Или Серёга? Или Марк? – добивал он.

– Сука… – простонал Каргин, а потом крикнул. – Закрой пасть! – он убежал прочь.

***

Буря прошла, как страшный сон. Сергей с трудом поднялся на ноги и с ужасом заметил, что нет ни вёсел, ни костюмов, ни земли на горизонте. Вокруг только бескрайнее синее море, а может, и океан. Он бросился к девушке, проверил пульс и с облегчением выдохнул. Он похлопал Викторию по щекам, от чего та застонала. Сергей довольно стал осматривать судно и с огромной радостью обнаружил под сидением просторный багажник, набитый едой и питьевой водой. На несколько дней здесь хватит точно. Немецкий открыл одну бутылку, сделал глоток и брызнул водой на лицо Клиновой, потом напоил её, попил сам и… упал.

– Серёжа?

***

В лагере, который действительно напоминал пир на костях, царило некое спокойствие. Не чувствовалось суеты и страха. Да, было безумие, примером которого являлся Иванов, уже который час разговаривавший с черепом. Была боль, представленная Каргиным, боль о потере близких, как бы он ни старался не привязываться, он не раз привязался и теперь страдал. Но остальные представители вполне спокойны: Никифоров крепил к машине установку, на которой будет держаться постоянно работающая циркулярная пила, которая позволит легче пробиваться сквозь толпы, что для автомобилей являлось некой проблемой, а эмчи играли. У них появилась странная игра, в правила которой не попытался вникнуть ещё ни один из людей, да и поверхностно толком не понятно. Игровой набор представлял собой кучку странных маленьких предметов, не превышавших двух миллиметров в размере. Если присмотреться, то эти объекты – это зубы, очень маленькие зубки рыб и грызунов. Главное, чтобы они были парными. А дальше шла действительно «игра в кости», потому что зубы бросали, как игральные кубики или гадальные камни. И тут вступали неизвестные правила: по положению зубов считались очки (или что-то в этом роде). Как однажды сказала 201-я, это игра на вероятность.

***

Клинова встала, протёрла лицо и посмотрела вверх, на уже наклонившееся к западу Солнце. Зной понемногу спадал, но до сих пор очень жарко. Виктория сняла верхнюю часть комплекта, поправив белый лифчик, и повязала как бандану по примеру своего парня. Потом она, на всякий случай, проверила у него пульс и дыхание и под голову положила начатую бутылку воды, чтобы придать хоть немного комфорта. Она присела на сидение, посмотрела на Солнце, постучала пальцами по колену и сняла лифчик, чтобы загар лёг ровнее. Ох уж эти девушки…

***

Алексей поднял диск пилы и закрепил его на капоте автомобиля, где уже полностью готова установка. Он затягивал последние болты, когда подошёл Ярослав, потягиваясь и зевая.

– Ну как?

– Да всё почти готово, болты затяну, проверю, спрячу провода и всё.

– А неплохо получается.

Алексей делал последнее движение гаечным ключом и задел проводок, из-за которого парня сначала неслабо ударило током, а спустя какие-то доли секунды от этого резко заревела пила…

Брызнула кровь. Пила, затихая, остановилась. Багровая жидкость капала с её зубьев, она стекала с капота. Каргин стёр со шлема капли и с непониманием посмотрел вниз, где в луже крови валялись две части человека. Тело разделило по диагонали: от левой ключицы до правой стороны таза. Ярослав всмотрелся в глаза товарища, абсолютно стеклянные.

– Какого… – произнёс он, когда сообразил, что Никифоров был без костюма, который точно бы спас. Каргин поискал взглядом форму и заметил её на этом же капоте. – Лёха, Лёха, – он присел на корточки, всматриваясь в разрез. Раньше бы его, скорее всего, вырвало. Но сейчас он уже такого насмотрелся, и похуже было. Он просто упал назад.

Поднять его оказалось некому, ибо все «заняты», да и кто все: остались только эмчи да Никита, которого, похоже, можно тоже уже не считать. Некрофилия, а назову я это именно так, хотя многие и понимают под некрофилией сексуальное влечение к трупам, но всё-таки некрофилия исторически и лексически подразумевает под собой любую любовь к мёртвому, так как «некрос» – «мёртвый», поэтому я и позволяю себе назвать Иванова некрофилом за неимением других, более точных, терминов; так вот, некрофилия забрала его с головой, череп овладел его разумом…

Но через весьма непродолжительное время Каргин очнулся и поднялся. Падал ли он когда-нибудь в обморок? Об этом история умалчивает. Но сейчас сказалась совокупность факторов: смерть ещё одного близкого человека и усталость. Он ещё раз взглянул на два больших куска трупа, по телу пробежал холод. Ярослав прошёл, дрожа, потому что его морозило, мимо Никиты, на которого кинул безнадёжный взгляд, и подошёл к игравшим микролюдям. Он простоял минут десять, внимательно наблюдая за игрой. Обратив внимание на неважное состояние своего «родителя», 201-я вышла из игры и подошла к нему поближе:

– Всё хорошо? – спросила она с некой любовью, заботой.

– Хе, – хмыкнув, Каргин снял шлем, стесняясь мокрых глаз. – Бывало и лучше.

– Что-то случилось?

– Видишь, там Лёха лежит? – Ярослав кивнул в сторону модифицированной машины.

– Ох чёрт, – удивилась 201-я, ведь им было не видно с того положения.

– Угу. А там Никита, – он на секунду поднял руку в сторону Иванова, сидевшего у гусеницы танка и разговаривавшего с черепом, которого держал в руке.

– А… это что? Не поняла…

– Это трудно понять… Проще говоря, это психическое расстройство, при котором он влюбился в череп…

– М-да…

– Ладно, давай отвлечёмся. Можешь объяснить мне правила игры?

– Конечно!

Ярослав, немного наклонившись, положил руки, согнутые в локтях, на капот машины, на котором и велась игра, а 201-я развернулась к игрокам, стоя справа от лица Каргина.

– Игроков неограниченное количество. Кто хочет, тот и играет. Главное, чтобы были кости. Мы играем зубами.

– А чьи зубы?

– Тут есть щучьи, судачьи, мышиные, змеиные, крысиные… беличьи, даже ласки зубки есть… Мы используем очень маленькие зубы, чтобы они в руки помещались свободно. Главное, чтобы зубы были парными. Свои, ну, ты понял, зубы мы берём в ладони как… когда кубики игральные кидают. И бросаем по часовой стрелке. Сначала один свои. Видишь, они падают и лежат как им угодно. Потом кидает следующий. Договорено кидать немного поодаль от предыдущего, чтобы сильно не мешались зубы, но вообще, каждый за своими следит. Играть можно только чётным числом. То есть, минимальное два