— Валяй, — пожал плечами я, — И в следующий раз, если есть что добавить, не спрашивай разрешения. Остальных тоже касается.

— Так вот, это была не только месть, — продолжил десятник, поравнявшись с нами, — Но ещё и явная демонстрация силы. Обратил, наверное, внимание, что они вывели на площадь лучших своих бойцов?

— Обратил, — кивнул я, слегка нахмурившись. Скорее всего десятник был прав. Для охраны им хватило бы куда меньшего количества бойцов, да и в начищенные до блеска парадные доспехи наряжать их было совершенно не обязательно.

— Они хотели успокоить горожан, — продолжил Освальд уже менее напряженным голосом, — Показать им, мол вы в безопасности. У ордена много сил, готовых охранять город и, если нужно, вступить в схватку с врагом. Скорее всего недавние нападения подорвали веру в могущество ордена. И они захотели эту самую веру восстановить.

Это тоже имело смысл. Такие терракты не проходят бесследно. Надо признать, соображающий мне десятник попался. По указке Бернарда, конечно, но всё-таки.

Я улыбнулся и ободряюще хлопнул его по плечу.

— Если ты и дальше будешь так хорошо работать головой, то недалек тот день, когда назначим тебя вторым сержантом.

— Не уверен, что мы до него доживём, — мрачно ухмыльнулся Освальд в ответ.

— У меня тоже есть, что добавить, — бросил Одрик, нервно сжимая рукоять своего топора, — Это было похоже на вызов. Возможно те дурни и впрямь сочувствовали или помогали магам-подпольщикам. Снабжали их травами, лечили, давали укрытие во время облав. И такая демонстративная казнь — это провокация. Орден ждал, что колдуны помчаться спасать этих двух бедолаг. Тут бы они их всех и накрыли. Ловушка, проще говоря.

— Ты не прав, — покачал головой Алвор, — Ежели б это была засада или ловушка, то они б пригнали на площадь куда меньше солдат. Большую часть посадили бы в проулках или в домах. А уже когда бы маги показались, соблазнившись возможностью, в лёгкую отбить своих, а заодно и покошмарить очередное столпотворение — вывели бы всех, кто у них есть. Для ловушки нужна приманка. А тут — простая демонстрация силы. Не более.

— А ты, Эрих, чего молчишь, — Одрик ткнул локтем в бок четвёртого солдата, пришедшего на замену Годфри. Того самого, который принёс нам весь от Родрика. Имя его я слышал впервые, да и видел то всего второй раз. Парень наверняка присоединился к нам совсем недавно.

— Слушаю и мотаю на ус, — слегка растерянно пожал плечами тот, — У меня не шибко большой опыт в таких делах. Я ж и наёмничаю то всего ничего. Когда поднаберусь, значится, знаний, тогда и буду рот открывать да советы давать.

— Слушает он, — ухмыльнулся Алвур, подмигнув Освальду и Одрику, — Слушает и запоминает. Зачем запоминаешь, парень? Чтобы потом кому-то доложить? Уж не шпик ли ты, часом? А то смотри, — ухмылка лучника начала напоминать хищный оскал. Он вальяжным, но в то же время ловким и быстрым движением вынул из ножен на поясе небольшой кинжал и сунул его под нос побледневшему парню, — Со шпиками у нас разговор короткий. Чик по горлу, а затем на стол к Вернону. На эти самые. Как их там. Онпыты.

Парень нервно сглотнул, затрясся словно осиновый лист и с надеждой посмотрел на меня, затем на десятника. Освальд покачал головой и поморщился.

— Шуткуют они так, — бросил он, — Не обращай внимания. То, что хочешь набраться опыта — похвально. Но не стоит верить каждому сказанному слову, а то тебе в уши такого нальют, что мама не горюй. А вы, парни, — десятник посмотрел на Одрика и Алвура, — Завязывайте давайте раздор меж нами сеять. Да и шутки у вас — говно. Лучше расскажите, как мы вчера четыре дюжины врагов вшестером раскатали.

— Восемь дюжин, — поправил его я, ухмыльнувшись. Если уж и сочинять, то без излишней скромности и с должным размахом. Так, чтобы история запоминалась.

В этот момент в голове вновь невольно мелькнула мысль о том, что, кто-то ведь может сочинять историю и про нас. Но если и так, то какой же он все-таки мудак. Столько эпичных моментов спустил в трубу во имя чего? Пресловутого правдоподобия? Мда, надо будет потом это всё дело переписать самому, приукрасив как следует. А что, ведь не самая плохая идея. Когда-нибудь мы закончим шататься по всему свету. Сяду, напишу мемуары, про наши приключения. Вот только, как верно подметил десятник: «Не уверен, что мы до него доживём».

— Так точно, товарищ командир, — нагло ухмыльнулся Освальд, — Восемь дюжин. Прошу прощения, смеркалось уже. Не разобрал сколько их там. Так вот…

Вся четвёрка чуть отстала и принялась живо обсуждать детали вчерашней схватки. Вернее трое присели на уши одному, засыпая его такими «подробностями», в которые и пьяному то поверить трудно. А уж трезвому и подавно. Годфри, вместо того, чтобы получить стрелу в горло, сражался сразу с десятерыми, и лишь одиннадцатый, зашедший со спины смог его достать. Я дыхнул огнём, словно один из древних драконов, и лишь этим спалил две дюжины нападавших. Алвор убрал вражеского командира, угодив ему стрелой прямо промеж глаз, а Одрик его добил ударом топора, потому как «больно живучий он оказался и болт его значица не убил». Его, а заодно и с дюжину его телохранителей, которые грозными были лишь на вид, а дрались хуже пьяной коровы. Орден, в рассказе, ясное дело, вообще не упоминался.

За этими разговорами мы не заметили, как добрались до храмовой площади. Народу по пути нам попалось мало. Монахи уже давно были заняты дневными службами, молитвами и работами, зеваки, околачивались на площади трёх божеств, а большая часть бойцов ордена их охраняла.

Возле барака, в котором обычно сидел комендант, нас встретил раздражённый охранник. Судя по тёмным кругам под глазами, поспать ему в эту ночь не удалось.

— Кто такие, — глухо прорычал он, поудобнее перехватив древко алебарды, — К кому?

— К господину коменданту, — ответил я, доставая из сумки грамоту с печатью епископа, — Будь добр, убери свою дубину и проводи нас.

— Комендант сейчас занят. Приходите позже, — попытался отмахнуться он, даже не взглянув на бумагу. Но я отступать не собирался. Ждать пока «его величество соизволит освободиться» совершенно не хотелось.

— Для эмиссаров Альрейна у него найдется время, — ухмыльнулся я, вновь