— Как же мы узнаем, обрушились стены или нет?

— Кто-то должен туда спуститься.

— А почему вчера этого не сделали? Или утром? А тем временем какой-нибудь хорек или крот разлагается там и все больше портит воду.

Он скрестил руки за спиной и потупил взор.

— Вчера, когда крюк зацепился, было уже слишком поздно и темно. А утром с запада пошли тучи, мог начаться дождь и замочить стога на северном поле. Я приказал всем побыстрее убрать сено в сарай.

— Я думал, что мы уже все сено убрали.

— Да, хозяин, но несколько дней назад я приказал часть его выставить на солнце. Чтобы предотвратить распространение болезни.

Я потряс головой, сомневаясь в правдивости его рассказа.

— И что, утром шел дождь?

— Нет, — сказал он почти не разжимая рта. — Но тучи были очень темными, и вдали слышались раскаты грома. Даже если бы мы не были заняты сеном, то я не стал бы посылать раба в колодец в ожидании грозы. Я знаю, как вы цените своих рабов, хозяин, и я не собираюсь попусту рисковать ими.

— Хорошо, — сказал я мрачно. — Достаточно ли времени для того, чтобы послать человека в колодец перед тем, как стемнеет?

— Я как раз собирался это сделать, когда вы приехали, хозяин.

Вместе с Аратом мы подошли к колодцу, где уже собралась группа рабов. Они связали между собой несколько веревок и сделали приспособление для сидения. Один человек обвязался веревкой, а другие принялись его спускать.

К нам присоединился Метон, раскрасневшийся от похода на вершину холма. Когда я ему объяснил, в чем дело, он незамедлительно предложил, чтобы в колодец опустили именно его.

— Нет, Метон.

— Но почему нет? Я подходящих размеров, проворный, не тяжелый.

— Не говори глупостей.

— Но, папа, мне будет так интересно посмотреть.

— Не смеши, Метон. — Я понизил голос. — Ведь это опасно. Даже и не проси. Для этого и существуют… — Я вовремя сдержался и не сказал слово «рабы», представив, насколько резко это прозвучит для моего сына.

А для меня самого? Неужели я настолько огрубел?

Неужели вместе с поместьем я приобрел и образ мыслей таких людей, как Публий Клавдий или покойный Катон? Пользуйтесь живым орудием, пишет Катон, пока оно не сломается, а потом покупайте новое. Я всегда презирал таких, как Красс, кто ценит рабов, исходя из количества полезной работы, которую они могут сделать. Вот так, подумал я, дайте человеку поместье, и он станет новоявленным Катоном; дайте ему рудники и торговые корабли, и он станет Крассом. Я сам отвернулся от Цицерона во многом потому, что он перешел на сторону тех, кого некогда презирал. Но, возможно, такова природа вещей — когда человек богатеет, он становится жадным, от успеха он впадает в тщеславие, и даже мельчайшая доля власти делает его безучастным к судьбам других. Ведь не могу же я сказать, будто чем-то отличаюсь от других?

Такие мысли промелькнули в моем сознании с быстротой молнии.

— Ты не полезешь в колодец, Метон, потому что я сам туда спущусь.

Эти слова удивили меня самого так же, как и Метона.

— Ох, папа, кто же на этот раз говорит глупости? — запротестовал он. — Пойду я, я ведь меньше и стройней.

Рабы тем временем смотрели на нас в полном недоумении.

Арат положил нам обоим руки на плечи и отвел в сторону.

— Хозяин, предупреждаю вас, это слишком опасно. Для того и существуют рабы. Если вы сами будете браться за любую работу, они вас не поймут.

— Рабы здесь для того, чтобы подчиняться моим приказаниям или, в мое отсутствие, приказаниям Метона, — поправил я его. — И пока я буду в колодце, Метон проследит за тем, чтобы все вы правильно понимали свои обязанности.

Арат поморщился.

— Хозяин, ну, если вы не боитесь… Если с вами что-то случится, ведь в ответе будут рабы. Они подвергнутся наказанию. Прошу вас, пусть спустится один из них.

— Нет, Арат, я не изменю своего решения. Не спорь со мной. Итак, как влезать в этот узел?

Чего я добивался таким жестом? Если я хотел доказать, что я не такой, как все остальные рабовладельцы, то чем-то реально помог бы несчастным и обездоленным рабам. Если доказать, что настолько еще молод, что могу, не моргнув, ринуться навстречу опасности, то достаточно посмотреть в зеркало, чтобы убедиться в противоположном. Возможно, я хотел вернуть уважение Метона, но на самом деле я просто в очередной раз подверг сомнению его взрослость. Я просто поддался мгновенному настроению, и только позже до меня дошло — ведь на такой поступок обязательно бы решился и Катилина!

Арат, мрачный как никогда, наблюдал за тем, чтобы меня как следует привязали. Разочарованному Метону ничего не оставалось, как стоять в стороне и смотреть. Рабы отодвинули решетки и дали мне в руки факел. Потом они выстроились в ряд, а я поднялся на стенку колодца и принялся спускаться, пока они понемногу выпускали веревку. Небо постепенно превращалось в узкое отверстие над моей головой.

Не так уж трудно, решил я. Я просто шагал по стене колодца, осторожно переставляя ноги. Метон и Арат склонились над отверстием и щурились от света факела.

— Осторожней, хозяин! — проворчал Арат.

— Да, папа, будь осторожен, — эхом отозвался Метон.

Отверстие вверху все уменьшалось, пока не стало больше обычной тарелки.

— Еще отпустить немного веревки? — крикнул Арат.

Я оглянулся и не увидел воды.

— Да, пожалуй.

Я спускался, не переставая оглядываться. Наконец подо мной заблестела вода, красная от отсветов факела. На ее поверхности показалось какое-то пятно, словно там был камень. Стены по-прежнему были целы. Чем ниже я спускался, тем труднее мне было поворачивать голову и глядеть на воду.

Я уже спустился почти до самой поверхности.

— Натяните веревку! — закричал я.

— Да, хозяин! — отозвался Арат, и его голос эхом отдался от стен. Его лицо казалось маленьким пятнышком на фоне белого кружка.

Я постарался обернуться вокруг себя, понемногу перебирая ногами. Мне почти это удалось, но вот нога моя не нашла провалившегося камня в кладке и погрузилась в воду. Я повис.

Рабы были не готовы к неожиданному рывку, веревка повисла так, что я погрузился в воду по самую шею. Но потом ее опять натянули, и мои плечи оказались над поверхностью. Я откашлялся.

Каким-то чудом мне удалось удержать факел над водой. Его свет создал причудливую картину — блики вперемешку с черными тенями. Свободной рукой я шарил по сторонам в поисках опоры. Напротив противоположной стороны находился какой-то предмет. Мне удалось ухватиться за него, и он запрыгал по волнам. На ощупь он был скользким и холодным. Я задрожал всем телом.