class="p1">А вот это идут уже не местные. Третий, замыкающий – рост шесть футов и один… американец.

Как они нас нашли? И где сели, на какой станции?

Вагон, только что пребывавший в предвкушении матча – стремительно и недобро затихал.

Копы шли по проходу. И я понимал, что сильно отличаюсь от болельщиков – но кто бы мог знать, я бы хоть шарф купил. А сейчас я как дятел в стае голубей…

Есть. Заметили.

– Вы далеко едете?

– До конца – буркнул я

– Откуда вы?

– Из Пакистана.

Если они решили, что я не знаю арабский – все я знаю. И урду знаю. Так меня не возьмешь…

– Турист?

– Нет, по делам.

– У вас есть документы?

Так, спокойно. Американец явно не врубился, куда он попал – скорее всего, из безопасности посольства, в последний момент дернули. И стоит неправильно. У одного из копов автомат МР5 – это надо учитывать.

– Один едете?

Один или нет? Один или нет?!

Проблема была в том, что и Ирина – сильно выделялась. Черт бы побрал. А засыпаться на такой мелочи…

– С женой.

Ясное дело. Американец уже смотрит на нее – а она, дура набитая – смотрит на него. И – страх в глазах. Ну, что, доигралась?

Местный коп проверяет документы. Проверка – чистая формальность, проверять по-настоящему будет американец.

Передает паспорт. Ну, смотри, он настоящий… почти.

Вопрос в том – знают ли они, или это просто проверка, обычная, такая же, как и сотни других. Мало ли кто едет…

Американец – паспорт не отдал. И я понял – знают.

– Прошу прощения, вы должны пройти с нами

– Простите?

Совсем обнаглел – как у себя дома распоряжается.

– Нужно пройти дополнительную проверку.

Интересно – а он вообще понимает, куда он попал? В какой стране он находится? И как тут «любят» американцев, как впрочем, и везде на Востоке?

– Да это произвол какой-то! Отдайте паспорт! – громко сказал я по-арабски, привлекая внимание вагона – что происходит?!

Есть такой анекдот… извините, конечно. Едут в поезде волк медведь и лев. Едут, выпивают, разговаривают… Подходит к ним заяц, без спроса садится, наливает, опрокидывает – привет, волк, в натуре три вагона! Волк такой – что-то ты совсем обнаглел, заяц. Пойдем-ка выйдем. Вышли. Волка нет, через некоторое время заходит заяц, снова без спроса садится,– привет, медведь, в натуре три вагона! Медведь: ты чо, совсем оборзел в натуре? Давай-ка, выйдем, поговорим. Вышли. Медведя нет, через некоторое время снова появляется заяц. Привет, лев, в натуре три вагона! Лев возмущенно встает – ну тебе точно конец, заяц. Пойдем-ка, отойдем…

Через некоторое время – в вагоне появляется лев весь измордованный. И говорит умирающим голосом: «Там этих зайцев в натуре три вагона!»

Сказка ложь, да в ней намек. Поиграем?

– Никуда я не пойду! Отдай паспорт, ты! Ты кто такой?! Ты полицейский, вообще? Где твое удостоверение?

Как? Это тебе не какой-нибудь Нью-Йорк, где если к тебе подошли – делай, что тебе говорят, а то пристрелят. Козел!

– Ты кто такой? Ты говоришь на арабском, а? Скажи что-нибудь? Скажи! Скажи на арабском.

Главное, не терять темп.

– Скажи, за что ты меня арестовываешь на арабском? А?

– Вы должны сотрудничать.

Лучше бы он этого не говорил. Фраза явно из разговорника – но произнесена так, что вагон буквально загудел. Все поняли, о чем речь. Точнее – о ком.

– Ты – американец!

Люди начали вставать с мест.

– Ты – американец! Ты, американец, и распоряжаешься здесь как у себя дома! Кто ты такой, чтобы распоряжаться здесь?!

Американец – и полицейские – вдруг поняли, что они окружены.

– Отдавай мой паспорт! И убирайся с арабской земли! Навсегда!

– Правильно! – крикнул кто-то

– Оставьте этого человека, что он сделал?! – крикнул другой

Вагон одобрительно загудел. В этот момент, американца кто-то ударил, и он сделал последнюю ошибку – выхватил пистолет.

– Не двигаться! Замри!

Я издевательски поднял руки – и в этот момент, кто-то прыгнул на американца сзади. Он начал разворачиваться… пришло время действовать и мне. Я ударил полицейского с автоматом, схватил второго. Грохнул выстрел… еще один… но это никого не испугало. Еще выстрел… кто-то закричал по-арабски – и тут уже на копов бросились все…

***

Из свалки мне удалось выбраться целым. Копов и американца откровенно убивали, мстя за стрельбу и вообще за все – а мне надо было убираться. Ирине тоже.

Она кстати была цела. С ней никто и ничего не сделал – все-таки у болельщиков свои понятия…

– Пошли!

Переходы из вагона в вагон – хуже, чем у нас, но, по крайней мере, они есть. В наш вагон ломятся из соседних… тут настоящий мятеж намечается. Интересно, есть еще группы в поезде? Скорее всего.

Каким-то чудом нам удалось пробиться в соседний вагон, там уже было потише. Следующий вагон…

Там я увидел вторую группу, через стекло – они шли навстречу нам. Первым – американец. Уже с оружием.

Египетская электричка – у нее диваны не поперек, а вдоль. И двери открываются руками, а не воздухом.

Эта же была еще и старой, и двери открывались то и дело, впуская раскаленный пустынный воздух с песком. Шла на полном ходу, машинист и не подозревал, что происходит в вагонах. А может, ему все равно было.

Спрятаться негде.

Я толкнул ее на сидение.

– Прячься!

Сам прикинул, сколько осталось патронов… плохо то, что так расположены сидения – не укрыться.

Американец – я это видел через стекло – открыл дверь и шагнул на площадку между вагонами. Место узкое, спрятаться негде. Я вскинул пистолет.

Бах! Бах!

Попал – на грязное стекло брызнуло красным, со всех сторон закричали.

Бах! Бах! Бах! Бах!

Я продолжал огонь, стараясь не дать пройти полицейским.

И тут – кто-то сорвал стоп-кран, и я полетел с ног, вцепившись в пистолет как в спасательный круг утопающий, а на меня полетели чемоданы, люди, и все кто не успел за что-то схватиться…

***

Пистолет я не потерял. Вцепился в него как клещ. Это инстинктивное – потерял оружие – труп. С Чечни… с пистолетом ты хоть застрелиться сможешь, горло не перережут…

Начал выбираться, из-под людей и их чемоданов… помогла Ирина. Она в самом верху завала оказалась, протянула руку…

– Как ты?

По щеке ползло что-то горячее, щиплющее… кровь. Голову разбил, но не до того сейчас. Да и разбил не сильно, кожу только содрал. Было бы сильно, сейчас бы и не встал…

– Помоги…

Растянули двери,