Запрячет за решетку до конца жизни. И забудет. Но ты – ты избегнешь всего этого. Поедешь домой к своему крестному. Но, то что ты сделала – будет отныне всегда с тобой. Не замолишь. И люди из ЦРУ – а их там немало полегло – будут ждать тебя на любой границе. Так что больше ни Парижа, ни Лондона, ни Куршавеля. Подмосковный санаторий.

…

– И то тебе сильно, очень сильно повезло.

***

Вечером – перед тем как лечь спать, я лежал и думал – какое наказание было бы справедливо для таких?

Думал, и не находил ответа.

Это очень легко – обвинить конкретного человека, и куда сложнее сказать, что общество – тоже виновато. Мы все – тоже виноваты. Кто-то создал общество, где торжествует зло. Кто-то с ним примирился. Кто-то пытается найти в нем какую-то свою выгоду. Но у всего – есть издержки, и у такого общества – тоже. Издержки – это вот такие как Ирина, которая прошла путь от молодой одесситки, занимавшейся плаваньем и бальными танцами, и, наверное, мечтавшей о своем принце – до Белой королевы, матери джихада, как ее называли в террористической среде. И неудивительно. Арабы… они все-таки очень наивны. Крестьянское из них прет, это в сущности все те же феллахи, пусть некоторые из них летают на собственных Боингах. Но, ни одному из них не сравниться по изощренности и коварству ума с милой девочкой из Одессы, росшей в интеллигентной, богатой семье. Как-то раз я прочитал, не помню уже где – стоит интеллигенту переступить какую-то внутреннюю черту – и бандит нервно курит в сторонке…

Засыпалось тяжело… я понимал, что завтра трудный день и не мог заснуть. Но мысли уходили, уступая место блаженному забытью…

В последний момент, перед тем как провалиться в черноту сна я понял, что в комнате кто-то есть… пистолет под подушкой…

Но он не поможет.

– Ирина, я же все сказал. Еще тогда. Иди, спи.

Она нырнула под одеяло. Ее всю трясло, я понял, что она вся дрожит.

– Ты что, отравилась? Тебе плохо?

– Да, мне плохо – каким-то чужим голосом сказала она

…

– Можно, я с тобой полежу? Просто полежу, мне ничего не надо. Просто полежу.

И я понял, что буду последним подонком, если откажу ей. Нет, я и так подонок, это несомненно. Но я не хочу стать последним. А если ее прогнать – я им стану.

Все мы, перекати-поле, ветром гонимые. И мы привыкли к такой жизни, нормальная, с домом и семьей – не для нас. Но иногда – нам все же хочется тепла, нам хочется уйти с промозглого ветра улицы, где вечно – наш дом. И последний подонок – тот, кто в этом тепле – откажет…

***

Вокзал – не аэропорт, и Каир – не Москва. В Москве, конечно, тоже бардак, но не такой как здесь. Здесь продается и покупается буквально все, а порядка в жизни не бывало. Приведу только один пример того, что творится на местных железных дорогах: пару лет назад поезд врезался в здание вокзала, погибло двадцать пять человек. Это все потому, что машинист перед самой конечной станцией подрался с помощником, и они забыли затормозить…

Так что на местный вокзал можно пройти и с пистолетом, тем более что поездами тут ездят в основном местные, и никому не придет в голову их взрывать или захватывать.

Китайский пистолет я выбросил. Он уже поработал, и совершенно ни к чему носить с собой улику, которая связывает тебя с убийством нескольких человек. Но у меня остался Глок, который подарил Денис и Застава. Заставу в сумку, Глок в кобуру и при себе. В Египте не разрешено хранение и ношение оружия – но незаконное оружие есть у многих. Так что я не слишком сильно нарушаю.

– Мне пистолет дай – сказала Ирина, наблюдая, как я вооружаюсь

– Обойдешься.

– Тогда денег дай

– Тоже обойдешься

Кто знает, что она может выкинуть? Лучше не рисковать.

***

До вокзала Рамзеса мы добрались на такси. Перед вокзалом – я не заметил ничего подозрительного, но это ничего не значило…

– Пошли, – сказал я, присмотревшись, куда идут бедняки

Ирина ничего не ответила. Надо сказать, роль послушной исламской жены ей удавалась…

***

Поезда в Египте не сильно отличаются от поездов в Индии и Пакистане – потому что корни одни, британские. Есть дальние поезда – или слипперы, там относительно чисто, пристойно, и билеты на них покупают в кассах вокзала. Если туристы едут на поезде, они обычно покупают билет именно на слиппер. И есть поезда первого и второго класса: для местных. Любой начальник дороги в России – поседел бы, увидев типично египетский пригородный поезд…

Выпуска в лучшем случае 80-х годов – тогда еще вкладывались в инфраструктуру для всех, а не только для богатых. Окон нет – давно перебили. Дверей тоже нет – где-то есть, где-то нет. Билеты на них – теоретически тоже продаются в кассе, но фактически все покупают у проводника, который после отправления поезда ходит по вагонам и всех обилечивает. Проводники, кстати, так и живут в поезде, это обычно люди из глубинки, и никакого жилья, кроме как поезд. – у них нет. Вот так вот живут люди, и это надо помнить тем, кто считает, что в России живется так уж плохо…

Электричка – была уже подана, хотя до отправления был целый час. Народ активно набивался в вагоны, в основном – мужчины призывного возраста. Судя по их виду и обилию клубной символики, футбольные болельщики направлялись в Александрию на матч. Аль-Ахли – местный клуб-чемпион. Чтобы вы понимали – в семидесятые местные власти были вынуждены прервать чемпионат Египта, потому что после каждого матча было несколько трупов. А сразу после революции – именно в Александрии во время матча вспыхнула страшная драка, в ходе которой погибло семьдесят три человека. Это вам не стадионы Москвы, оцепленные ОМОНом.

Я решил рискнуть и ехать с болельщиками. Причина простая – проблем ждут именно от болельщиков, на их фоне легче проскочить.

***

Поезд грязный, поезд убитый, поезд без окон и частично даже без дверей – но везет и слава Аллаху. Иншалла, доедем…

Народ на бытовые затруднения внимания не обращает, народ в предвкушении футбола. И то ладно. Проводник местный проскочил по вагону как мышь – и скрылся. Даже не обилетил нас. Народ какие-то кричалки разучивает. Но к нам не пристают – люди на своей волне, люди все в футболе.