Западному человеку полезно оказаться в подобных условиях: пожить некоторое время в глиняной хижине с соломенной крышей, утром видеть пауков размером с кулак на сетке над кроватью, а в сезон дождей спать на улице, чтобы со стропил во время ливня не упал скорпион. Кульминацией моего там пребывания стала ночь, когда дождь смыл нашу уборную и я чуть не нырнул в выгребную яму.

Тяготы и опасности, которые приходится выносить суданцам, – повседневность в очень многих регионах мира. В южной части Вахды стало настолько опасно находиться, что в 2015 году даже «Врачи без границ» вынуждены были оттуда уйти. Но в тот же год, спустя три десятилетия после того, как Центр Картера начал свою работу, во всей Африке было отмечено всего два десятка случаев дракункулеза, а значит, победа над болезнью не за горами.

Это говорит о том, что прогресс в здравоохранении возможен даже в странах, переживающих самые трудные времена. Для этого мы должны проявить коллективную волю, привлекать местных жителей, руководствоваться здравым смыслом и данными качественных научных исследований, вкладывать ресурсы последовательно и в достаточном объеме.

⁂

Микробы с давних времен преследуют человечество. Даже маленькие группы наших предков – кочевавших охотников и собирателей – всегда были уязвимы для паразитарных инфекций кишечника и возбудителей, циркулирующих в окружающей среде. Примерно 10 тысяч лет назад, с расцветом сельского хозяйства, потенциал для заражения возрос: люди начали вести оседлый образ жизни и занялись одомашниванием животных, которые быстро стали передавать нам свои болезни. Развитие сельского хозяйства способствовало возникновению городов, в которых люди селились большими коллективами, и микробы получили возможность передаваться исключительно от человека к человеку.

Прошли тысячелетия. К середине XX века появились вакцины и значительно улучшились санитарные условия. Первая международная конференция по вопросам санитарии состоялась в Париже в 1851 году. На конференции обсуждалась необходимость введения карантинных мер против холеры. Благодаря разделению систем канализации и водоснабжения и хлорированию воды мы справились с тифом и холерой, а кроме того, улучшился вкус воды! И мы решили, что почти победили инфекционные болезни.

Но по мере того, как инфекционных заболеваний в развитых регионах мира становилось меньше, начали появляться новые болезни и возвращались давно забытые инфекции, и оптимизм пришлось поубавить. Адаптация как способ выживания – неотъемлемая черта жизни на нашей планете, и мы видим, что микробы, взаимодействуя с людьми, непрерывно приспосабливаются и мутируют.

Вирусы гриппа постоянно меняются посредством генетического дрейфа и периодических генетических сдвигов. Мы также видим, что микробы – бактерии, вирусы, грибы и паразиты – все сильнее сопротивляются средствам борьбы с ними. Микробы стали более устойчивыми к антибиотикам и другим препаратам первой линии[83]. В результате мы чаще сталкиваемся со смертельными кишечными инфекциями (Clostridium difficile), заражением крови (его вызывают резистентные к карбапенемам[84] энтеробактерии), резистентными формами гонореи – распространенной инфекции, которая передается половым путем, наблюдаем рост случаев туберкулеза с множественной лекарственной устойчивостью и еще очень много других проблем.

Каждый год только в США резистентными к антибиотикам бактериями заражается как минимум пара миллионов человек – и не меньше 23 тысяч человек от этого погибает. В значительной степени это связано с массовым применением антибиотиков для ускорения роста домашнего скота: появляются устойчивые к лекарствам микробы, которые могут передаваться человеку. Но причиной большинства случаев становится неправильное применение антибиотиков у человека с последующей передачей устойчивых микробов, причем нередко это происходит в медицинских учреждениях.

Микробы продолжают мутировать и совершенствуют способы передачи: они похожи на героев компьютерной игры, которые переходят на следующий уровень до тех пор, пока накопленная мощь не сделает их неуязвимыми. Тем временем мы, люди, проигрываем эту гонку вооружений, поскольку вкладываться в разработку новых антибиотиков гораздо рискованнее, чем выкачивать деньги из проверенных препаратов от хронических заболеваний.

Если эта тенденция сохранится, в конце концов настанет новая, постантибиотическая эпоха, и мы откатимся в здравоохранении на столетие или даже дальше. Но мы все еще можем сыграть свою роль в замедлении этого процесса. Для этого мы должны прекратить лечить антибиотиками бронхит, обычную простуду, боль в горле без стрептококковой инфекции и простой насморк, а также необходимо доводить до конца курс антибиотиков, который назначил врач, чтобы они успели убить возбудителей заболевания, а не только «ранить».

Однако существует множество других факторов, которые действуют на макроуровне и приводят к росту угроз со стороны новых инфекций.

Самые мощные из них – политические факторы. Именно политика лежит в основе нищеты и социального неравенства, из-за которого одни страдают от инфекций, а другие относительно защищены от них (по крайней мере, пока). Политика – это причина войн и голода, неразвитости систем здравоохранения, биологического, химического и радиологического терроризма. Когда Африку и Ближний Восток в очередной раз охватывает политический хаос, это приводит к массовым миграциям; следовательно, возрастает угроза распространения инфекций, а отчаявшиеся, притесняемые и лишенные прав люди и сообщества могут решиться на акт биотерроризма.

Испытывая политическое и экономическое давление, люди переезжают в городские районы, и по сравнению с этими мегагородами Нью-Йорк и Лондон кажутся карликами. Вокруг таких мегагородов иногда вырастают трущобы, где люди живут в ужасающих условиях. Сейчас существует около 30 таких городских зон, крупнейшая из них – Токио – Йокогама, где живет почти 38 миллионов человек. Еще больше людей проживает в череде мегалополисов на северо-востоке США, которую американцы ласково называют Босваш (она протянулась от Бостона до Вашингтона). Очевидно, что в таких огромных скоплениях людей крайне высоки риски для здоровья.

Рост населения и связанные с ним решения о землепользовании ведут к активному наступлению на открытые пространства и разрушению экосистем. Люди начинают чаще сталкиваться с дикой природой и насекомыми, многие из которых недавно прибыли в определенные регионы в результате изменений климата и уничтожения их естественной среды обитания.

Люди стали больше путешествовать и преодолевать огромные расстояния со скоростью, которую раньше невозможно было себе представить. Это касается и движения животных и товаров, благодаря чему функционирует глобальная экономика, а также микробов, которые следуют по пятам. Не стоит удивляться, что, например, в 2011 году партия ростков фасоли с немецкой экофермы стала причиной заражения тяжелым диарейным заболеванием почти четырех тысяч человек. Погиб 51 из них, жертвами стали люди в 16 странах.