— Ты когда-нибудь играл в салки, Джейкоб?

— Было дело, — ему хотелось увидеть ее лицо. Ее голос звучал низкими нотами, почти рыком; Джейкобу показалось, что перед ним стоит дикий зверь, хищник, охотник. — Этим мы и займемся?

— Правила в основном те же самые. Я дам тебе пятнадцать минут, чтобы проложить дистанцию между тобой и мной. Посмотрим, сможешь ли ты запутать след, чтобы уйти от меня. Я не буду использовать метку, чтобы найти тебя, только чутье. Запутай меня, сбей с пути, если сможешь.

Она стянула платье, даже, скорее содрала его, подчеркивая животную, первобытную природу игры. Под платьем ничего не было. Она присела на четвереньки. Глаза горят, клыки приподнимают верхнюю губу.

— Когда я найду тебя, — он отметил, что она явно в этом не сомневается, — ты попытаешься не дать мне загнать тебя в угол, используя любое оружие или способ, какие только знаешь. Я хочу посмотреть, чему тебя научил брат. Посмотреть, сможешь ли ты обмануть меня, помешать моим намерениям.

— И каковы эти намерения, миледи?

Ее глаза сверкнули бешеным огнем, и Бран взвыл, потом утробно зарычал.

— Обойтись с тобой как с добычей. Поймать тебя, как я поймала бы, пользуясь лишь скоростью и хитростью. Никаких игр в соблазнение. Никак чар. Сегодня ты увидишь мое настоящее лицо, Джейкоб. Посмотрим, как ты это переживешь.

Он обдумал это.

— А собаки?

— Они любят побегать. Но они не помогут найти тебя. Сражение будет только между нами.

Он склонил голову и стал отцеплять деревянные стрелы от краги на запястье.

— Ты что делаешь?

— Готовлюсь к предложенной вами игре, миледи, — он вынул из заднего кармана пистолет. Затем нож из ножен на бедре, несколько кольев и небольшой арбалет. Сложил все это в кучу.

— Я тебе не случайно велела все это принести.

— Зачем же? — он с деланным удивлением широко раскрыл глаза.

— Изображать тупицу бессмысленно, когда тот, кого ты пытаешься достать, может читать твои мысли.

— Значит, вас можно и достать, и позлить. Но я не подниму против вас оружие, миледи. Ни сейчас, ни впредь.

— Моя цель — показать, что твое оружие будет бесполезно против меня.

— Как оно было бесполезно против других вампиров, которых мы с братом выследили и убили? — Ее слова задели его: он вспыхнул, и он увидел ответный огонь в ее зеленых глазах. — Может быть, я как-нибудь покажу вам, что вовсе не так бессилен против ваших врагов, как вы почему-то считаете. Но я не хочу использовать вас как пример. Хотя вы очень грозная, я не могу рисковать. Вдруг вы ошибаетесь?

Он вытащил последний нож, швырнул его в общую кучу и пошел прочь, бросив на ходу:

— Доброй охоты, миледи. Будет лучше, если некоторое время вы не будете подслушивать мои мысли.

Он двинулся в лес, позволив тьме поглотить его. Он часто бегал по этим тропинкам с Браном и уже знал, где проходят многие из них, так как разведывал границы ее владений в дневные часы. Он не сомневался, что она его быстро догонит. У вампиров очень острые слух и зрение, и конечно, она знает свою территорию куда лучше, чем он. К тому же он оставит достаточно явный запах, чтобы она взяла его след.

Проклятая, невыносимая женщина! Иногда сходство между ней и Гидеоном было слишком заметно — оба всегда считали, что знают, как лучше.

Родитель все равно бросится в горящий дом, чтобы спасти своего ребенка, даже зная, что они погибнут оба. Безумие ли это или благородный выбор, внушенный любовью, которая движет им?

Джейкоб разозлился не на шутку.

Я ей не Томас, черт возьми. Ты когда-нибудь цеплялась за его руку ночью, чтобы прижаться к нему во сне? Наверное, дело не в том, чтобы доказать, что Карнал может оторвать мне конечность за конечностью, или что я готов к политическим спорам на Собрании Совета; а в том, чтобы ты контролировала ситуацию и чувства, которые уже тебе неподконтрольны. Ты боишься, что сложится ситуация, которая разобьет тебе сердце. Но я — не он. И я уж точно не твой долбаный муж.

Боль прострелила его висок, вызвав короткое ощущение головокружения, и он споткнулся.

Без жульничества, миледи.

Ощущение присутствия разъяренной женщины, жар и пламя — и она ушла, выскользнув из его сознания так поспешно, что он почувствовал легкую тошноту. Он не сомневался, что ее целью было подслушать, что творится у него в голове, а не найти его. Но подловив ее на этом, он выиграл очко. Она не была неуязвимой. Никто не может быть неуязвим. Ни вампиры, ни люди, ни волкодавы. Джейкоб неохотно признал, что только собаки смирились с этим обстоятельством.

Через двенадцать минут он нашел удобную полянку. Около двадцати пять футов диаметром, в кольце вечнозеленых виргинских дубов, сосен и кленов; их ветви гобеленом вытканы на фоне ночного неба. Молодых деревьев и кустарников тоже хватало. Если она решит двигаться быстро — выдаст себя шорохом и качанием ветвей. Перепрыгнуть прямо сюда она не сможет — слишком велико расстояние даже для вампира. Джейкоб опустился на корточки, сел спиной к дубу, растущему так близко от сосен, что деревья защищали его с трех сторон. Глубокая тень скрыла его, сделала почти невидимым. Закрыл глаза. Зрение бесполезно, когда надо уловить присутствие вампира. Лучше полагаться на слух. На его бедре было скрыто единственное оружие, которое он оставил из своего арсенала. Он применит его, чтобы доказать свое, если сможет. Вампиров губило именно представление о том, что люди слабы и беспомощны. Как часто Джейкоб и Гидеон пользовались этим, завлекали одного из стаи в ловушку и приканчивали его… Порой, конечно, и Гидеон терял своих людей: вампиры умны и осторожны и чуют опасность кожей.

Сейчас Джейкоб весь обратился во внимание: вслушивался в ночные шорохи до звона в ушах, принюхивался. Тело его было одновременно напряжено и расслаблено; инертно и готово двигаться.

Тихо шелестела листва. Пару раз крикнула какая-то птица. Гавкнул какой-то пес из стаи Брана: видимо, нашел что-то интересное, и теперь предупреждал других собак, чтобы не подходили, пока он сам не удовлетворит свое любопытство. Бум. Бум. Это билось сердце Джейкоба.

Она услышит это, когда подберется достаточно близко, но ей надо будет точно отследить его местонахождение. От вампира просто так не ускользнешь. Если уж они напали на след, твой единственный шанс — неожиданно перейти в наступление и убить. Не пробирается ли она сейчас бесшумно через лес? Эти босые ноги, легко ступающие по земле, едва приминающие траву и листья… Она словно течет, стелется между ветвей, которые оставляют на ее бледной коже слабые алые царапинки — заживающие мгновенно. В лунном свете ее кожа кажется молочно-серой, черные волосы плащом струятся по спине и плечам. Ночная фея. Почему она разделась? Чтобы показать, что она может одолеть его голыми руками? Или чтобы отвлечь его внимание своим телом? Джейкоб был вынужден признать, что такому приему противостоять будет непросто. При одной только мысли о Лиссе он терял голову, изнывая от желания сжать ее в объятиях. Он медленно поднял голову, открыл глаза. Ветви огромного виргинского дуба, растущего напротив, тянулись к нему, как руки великана.