частному коллекционеру в Швейцарии в 1911 году. Мы с Рейчел методично выстроили цепочку информации, которая рассказала историю этих карт: они были разработаны в Ферраре Пеллегрино Присциани, астрологом Эрколе д’Эсте, и использовались при дворе, который тоже был заворожен мрачными и капризными богами Древнего Рима. Наряду с документами Линграфа, переведенными моим отцом, мы приводили доводы в пользу того, что карты, как и многие другие вещи в жизни эпохи Возрождения, имели двойное назначение – да, они использовались для игры в Таро, но также служили для предсказания будущего. Это был, как я знала, самый революционный вклад в придворную культуру эпохи Ренессанса за последние годы.

Но все еще оставались пробелы. Пробелы в записях и в наших знаниях. И поэтому, подобно детективам снаружи, которые искали улики в компостной куче, мы тоже должны были делать выводы и умозаключения. Единственное, что отличало нас от них, – библиотека и шестьсот лет. Я скрупулезно записывала очередную сноску, расшифровывала очередной перевод.

За дверью библиотеки мы услышали внезапную суматоху, возню и множество быстрых шагов по каменному полу. Мы с Рейчел отодвинули стулья, чтобы выглянуть за дверь, и увидели, как Мойра вприпрыжку бежит по коридору; ее юбка задралась, пока она пыталась догнать Лео, который направлялся в сад.

– Ты отправлен в отпуск! – кричала она ему вслед.

Лео не отвечал, а спокойно шагал дальше сквозь толпу, заполнившую проход; его длинные ноги несли его быстрее, чем могла бежать Мойра. Она достала рацию и начала вызывать Луиса, чтобы тот что-то сделал, остановил его. Но Лео продолжал беспрепятственно продвигаться вперед.

– Лео, – позвала она.

Но Лео свернул за угол и направился к садовым сараям; мы последовали за Мойрой. Однако в заднем саду Лео был немедленно задержан двумя офицерами в штатском, которые встали на его пути. Детектив Мёрфи стояла с группой криминалистов, которые заталкивали какой-то предмет в пластиковый пакет для улик; один из них поправил латексную перчатку, прежде чем достать маркер, чтобы сделать надпись на этикетке. Детектив неторопливо подошла к нам, отпихнув по пути пустую черную пластиковую канистру для полива.

– Вам нельзя сюда приходить, – сказала она, держа перед собой сомкнутые ладони, словно наставляя ребенка.

– У меня там личные вещи, – возразил Лео, показывая на сарай. – Годы работы.

– Это всё улики.

– Там были разложены растения, которые сушили на семена. Там были результаты отбора гибридов. Там были…

– Остатки растения белладонны, корень которого был срезан, – прервала его детектив Мёрфи.

– Это невозможно, – сказал Лео. – Мы сажаем белладонну ранней весной и выдергиваем растения только перед зимой. Если бы было вырвано все растение…

– Вы бы заметили?

Детектив Мёрфи посмотрела на него и жестом указала одному из своих сотрудников принести ей образец, о котором шла речь. Она взяла в руки пластиковый пакет, в котором лежало вялое, покрытое пятнами зеленое растение с поникшими фиолетовыми цветами. Ягоды белладонны оставались зелеными. Кроме того, я заметила, что от растения отрезан кусочек корня. На толстом волокнистом стебле четко выделялось белое пятно.

– Оно не может быть из этого сада. Я ничего не выкапывал с весны, – заявил Лео.

– Следуйте за мной, – приказала детектив Мёрфи, обойдя Лео. Она прошла через клуатр Боннефон к краю клумбы, где откинула покров густой зеленой листвы и пурпурных цветов. На земле виднелся изрытый участок почвы, откуда явно что-то извлекли, а отверстие поспешно замазали.

– Вы заметили это? – спросила она, глядя на Лео.

Тот опустился на колени, согнувшись всем своим длинным телом, и отодвинул зелень в сторону; его руки перебирали почву, которая была такой же частью его жизни, как и сам Клойстерс. Лео рассматривал окружающие растения, те, которые он вырастил из саженцев и оберегал от суровых весенних заморозков. Его рука на мгновение задержалась на каком-то листке, прежде чем он поднял глаза на детектива Мёрфи.

– Нет, я этого не заметил. Но не думаете ли вы, что если б это сделал я, то замаскировал бы яму лучше? А само растение утилизировал бы? Вы знаете, сколько всего попадает в компостную кучу за неделю? Мульча, листья, обрезки… У нас целые акры сада, за которым мы ухаживаем. И все это в открытом доступе. Для всех сотрудников, и даже для публики.

– И все же в данный момент у нас есть мотив и возможность, и оба указывают на вас, – сказала детектив Мёрфи, слегка склонив голову набок и внимательно изучая Лео. – А теперь у нас есть это. – Она жестом указала на белладонну. – Может быть, вы хотите сэкономить время и проехать с нами в участок?

Лео оглядел сады – стелющиеся травы и цветущие цветы, розовые мраморные колонны, опоясывающие клуатр.

– Конечно, – отозвался он. – Похоже, у меня нет выбора.

– Я рада, что мы понимаем друг друга. – Детектив Мёрфи взяла Лео под руку и повела его к задним воротам, где были припаркованы все машины и фургоны криминалистов, скрытые от глаз посетителей.

* * *

О том, что Лео арестовали, мы узнали только в конце дня, но к тому времени мы уже были в Центральном парке, прихватив с собой обед для пикника, уложенный в корзинку. Это предложила Рейчел: «Начать все сначала», – сказала она. Однако я не была готова оставить все случившееся позади. В одном Лора была права: Рейчел быстро пережила тяжелую ситуацию. В течение года после смерти отца я часто была на грани того, чтобы закричать или разорвать в клочья все, что находилось поблизости. Эти моменты сменялись периодами спокойствия, но горе было вызвано тем, что я знала: я должна продолжать жить, несмотря на то, что отца больше нет. Самым тяжелым было то, как продолжало идти время, как продолжало биться мое сердце: ровно и настойчиво, вопреки моему яростному желанию, чтобы оно остановилось.

Я расстелила на траве синий клетчатый плед и разгладила его края, стряхивая с валяной шерсти клочки листьев и колючки. Рейчел открыла корзинку и начала раскладывать вещи: маленькую стеклянную баночку с террином[33], несколько кусков сыра, завернутых в вощеную бумагу, багет, нож, тарелки. Здесь были также спелые нектарины и горсть винограда, ломтик шоколадной плитки. Вся еда была тщательно упакована в квартире Рейчел, а куплена за невероятные деньги в гастрономе на авеню Колумба.

Когда солнце скрылось за стеной деревьев, обрамлявших западный край огромного парка, пришло сообщение от Мойры. «Лео арестован. Пожалуйста, направляйте все вопросы к Саре Стайнлитт, [email protected]». Рейчел отломила кусок хлеба и задумчиво провела ножом взад-вперед по его внутренней стороне, размазывая сыр.

– Хочешь попробовать? – предложила она, протягивая мне кусочек.

– Они арестовали его, – проговорила я; мой аппетит бесследно