Когда Сара встала на её защиту, девушка на короткий миг почувствовала, что её возлюбленный сможет переступить через обиду и сменит гнев на милость. Но потом появилась Йя-Йя.

Ванесса повернулась к пожилой женщине, наблюдая за ней в поисках признаков маразма, о котором говорил Андре. А та суетилась вокруг Уира, обеспокоенная его состоянием.

– Почему вы расспрашивали меня о Пустом море? – спросила Йя-Йя.

– Это может быть ключом к... победе над проклятием, – ответил учёный.

Пожилая женщина вытерла пот с его лба и поднесла стакан воды к его сухим губам.

– И как же победить проклятие?

Уир многозначительно посмотрел на девушку:

– Это потребует больших сил и серьёзных жертв.

– Уверена, мой Андре сделает всё, что нужно, лишь бы остановить этот кошмар, – гордо произнесла Йя-Йя.

Ванесса присела на колени перед диваном.

– Да, вы правы, – ответила она, забирая салфетку у старушки. «Вот только я не позволю вашему внуку рисковать собой», – подумала девушка, помогая учёному лечь. – Йя-Йя, давайте я позабочусь о Уире, а вы о Саре? Мне кажется, ей нужен отдых.

Убедившись, что потомку богов стало чуть лучше, колдунья опустилась на стул и прикрыла глаза. Но даже эта поза после встречи с Медузой отзывалась болью в каждой клеточке её тела. А бабушка тем временем помогла девочке подняться по лестнице в её спальню.

Ванесса придвинулась поближе к дивану, окунула салфетку в холодную воду и положила её на разгорячённый лоб учёного, точно так же, как делала до этого Йя-Йя.

– Старуха кажется вполне здравомыслящей, – прошептала она ему. – Думаешь, она и правда знает, где находится Пустое море?

– Я в этом уверен. Как только она заговорила про мертвецов... я сразу вспомнил одну книгу из архива... В ней говорилось о зловещем месте, идеальном для проклятия... основанного на страхе, – прохрипел Уир, то и дело замолкая, чтобы отдышаться.

Когда он договорил, девушка поднесла к его губам стакан с водой. Учёный сделал небольшой глоток и снова закашлялся.

– Если проклятие охраняют горгоны, я не смогу их победить. Уж точно не в этом теле, – тихо сказала колдунья, чувствуя, как каждое слово оставляет у неё во рту неприятный металлический привкус.

– Это... не так. – Уир шумно сглотнул и, сделав ещё один глоток воды, продолжил: – Когда Персей отрубил голову Медузе, он украл её бессмертие. И пусть сёстры смогли вернуть ей тело... она уже никогда не обретёт прежнюю силу. Её можно уничтожить.

Надежда затеплилась в груди Ванессы. Но, увы, ненадолго. Бессмертная или нет, Медуза была для неё слишком сильна.

– Я должен спросить тебя. – Уир закрыл глаза, борясь с очередным приступом. Его горло судорожно сжималось под дряхлой кожей старика. – Что ты сделаешь... когда найдёшь проклятие?

– Я положу ему конец, – уверенно ответила колдунья, и на этот раз в её словах не было ни грамма лжи. Она хотела спасти Сару и других несчастных. И всё же она не сказала, что уничтожит его.

Учёный слабо кивнул:

– Сумка... Возьми... – Он вдруг выпрямился, и его глаза превратились в две галактики, полные звёзд. А затем потомок богов заговорил громким сильным голосом:

Пожертвуй тем, что дорого тебе,

И страхи сбрось, как порванное платье,

Доверься полностью своей судьбе,

Лишь так навек разрушишь ты проклятье.

Кровь заревела в ушах Ванессы, а Уир в беспамятстве откинулся на подушки. Пророчество из древних текстов казалось одновременно таким очевидным и таким непонятным.

– Что я только что сказал? – лихорадочно спросил старик.

Колдунья слово в слово повторила ему странное рифмованное указание.

– Сбросить страхи... Что это значит? Мне придётся столкнуться лицом к лицу с тем, чего я боюсь? – дрожащим голосом спросила она. Ванесса была не из пугливых, но, по правде говоря, Медуза внушала ей непреодолимый ужас.

– Думаю, тебе придётся не только... встретиться со своими страхами, но и преодолеть их. Понять, что они... тебе не нужны и их можно отбросить. Но не это самое важное в пророчестве...

– А что же?

Свежие глубокие морщины проступили на бледных щеках Уира, его шея изогнулась, как у древней черепахи, и он с трудом произнёс:

– Проклятие можно победить. А теперь... принеси мою... сумку.

Учёный направил взгляд на кожаный мешок, заваленный подушками в углу дивана у его ног.

Ванесса аккуратно вложила сумку в руки друга.

А тот заворожённо смотрел в окно, где послеобеденное солнце окрашивало деревья в желтовато-коралловые тона. По его лицу расплылась мечтательная улыбка, словно Уир мог. видеть что-то, чего не видела девушка.

– Ты хотел мне что-то показать? – спросила она.

Учёный отвернулся от окна и заглянул ей в глаза: .

– Нет. Я хотел что-то тебе подарить. – Он открыл мешок и рылся в нём целую вечность.

Наконец на губах Уира заиграла победная ухмылка, и на один миг этот дряхлый старик вновь напомнил колдунье озорного таинственного юношу, которого она встретила на Омисе. Он вытащил из. сумки узкий стеклянный футляр и протянул его подруге:

– Вот как я спас тебя от Медузы, и вот как ты её победишь.

Ванесса уставилась на кусок дерева, усыпанный искусной резьбой, что покоился внутри стеклянной коробочки, той самой, которая, достигнув гигантских размеров, чуть было не стала её собственным саркофагом. По телу девушки пробежала дрожь. Сомнений быть не могло, она держала в руках Жезл Рабдоса.

– Что? Но как? – Колдунья вскочила на ноги, но не смогла на них удержаться и вновь повалилась на стул. Не веря своему счастью, она никак не могла отвести взгляда от легендарного проводника Цирцеи.

Морщинистая рука Уира сжала её запястье.

– Теперь, моя дорогая, у тебя есть шанс получить всё, что тебе нужно. Спаси невинных людей, помоги тем, кого любишь, и верни доверие своего избранника, – низкий голос старика проникал прямо в сердце девушки. – Большую часть своей очень долгой жизни я посвятил острову Омис, ставя его защиту превыше всего, даже выше собственного счастья. Я рад, что провёл свои последние дни среди прекрасных людей, которых могу назвать друзьями. Но это время показало мне, насколько я был глуп. Сейчас я сожалею о многих своих решениях, но поменять их уже не могу. Я думал, что поступаю правильно, благородно... Как же я ошибался! Вот почему я дарю тебе этот жезл. Теперь твоя судьба зависит только от