– Может, он еще переодевается, – предположила Нина, когда мы возвращались в бар.

– А может, он просто отлучился в туалет? – Я не теряла надежды, и, усевшись в ресторане так, чтобы нам было видно всех входящих и выходящих, мы заняли наблюдательный пост. Я расстроилась. Мне никак не удавалось заглушить это противное ноющее чувство.

– Вот он! – крикнула Нина. Точеный силуэт выдал его с головой.

Я успокоилась и в то же время почувствовала охотничий азарт. Мы дали ему несколько минут дойти до места, а за тем отправились следом за ним за угол. Он был здесь, за стойкой, рядом с хмурой тетенькой.

– О! Привет еще раз, – ляпнула я.

Она посмотрела на нас равнодушно. Рикки, казалось, чувствовал себя неловко.

– Э-э-э… – Ничего не остается, как взять быка за рога. Я представилась тетеньке, которая явно была его боссом, и объяснила, что Рикки любезно согласился нам рассказать историю Феникса.

Она удивленно подняла брови. Господи, я чувствовала себя, как малолетняя фанатка. Наверное, вокруг него все время вертятся девчонки.

– Я не могу ответить на ваши вопросы прямо сейчас, – сказал он. – Стесняюсь говорить в присутствии большого количества людей.

– Стесняешься? – хмурая тетенька фыркнула.

Потом подозвала меня поближе и спросила:

– Что вы думаете о его прическе?

– Прическе? – переспросила я, оттягивая время. Мне не хотелось настраивать ее против себя, но, с другой стороны, не хотелось и обидеть Рикки. – Но сейчас вся молодежь так ходит. – Ага, можно подумать, что я пятидесяти летняя старуха.

Дама пожала плечами и с сомнением кивнула головой. Я вздохнула, расстроившись. Мне так хотелось сказать: «Его волосы великолепны. Он сам великолепен».

– Ладно, дайте знать, как только закончите работу, – я помахала ему рукой на прощанье и отправилась в бар вы пить еще один стаканчик.

– Слушай, меня шатает, – заметила Нина, когда мы вернулись на наше место к окошку. – Даже ноги заплетаются.

К сожалению, мое нервное напряжение не позволяло мне опьянеть. Не могу поверить, что наш избранник всего лишь за углом и может появиться здесь в любую секунду. А вот и он!

– Привет! – махнул рукой Рикки, подходя к нашему столику.

Я начала тараторить, как заведенная, и порхать вокруг него, пытаясь одновременно купить ему выпить, усадить за стол, спросить, как дела, и извиниться за то, что мы поста вили его в неловкое положение, появившись в тот момент, когда там была его начальница. Прежде чем что-то ответить, Рикки начал оглядываться по сторонам; казалось, он колеблется. Кажется, я перестаралась. Сейчас он найдет какой-нибудь предлог и уйдет. Я чувствовала это.

– Вообще-то, я не могу остаться, – признался он.

– Ой! Ну, может, в другой раз? – я пыталась сказать это естественно.

– Мне просто нельзя пить в этом баре, я это имел ввиду.

– О господи, а что вы здесь натворили? – удивилась Нина.

– Ничего, – рассмеялся он в ответ. – Просто сотрудникам запрещено пить в баре и есть в местном ресторане. Это – правило компании.

А-а-а. Ну а куда же еще мы можем пойти? У нас, конечно, есть свой огромный номер с мини-баром и шейкером для коктейлей, но не могу же я вот так сразу это предложить. Это слишком откровенно и, естественно, запрещено их правилами.

– А пойдем к нам в номер, – в любом случае я это произнесла.

– Пойдем.

– Ну, я про то, что… – И тут до меня дошло, можно не придумывать предлоги для уговоров. – Великолепно! Наверное, лучше не уходить вместе?

– Да, будет лучше, если по одному.

– Ладно, тогда… – Я залпом допила свой стакан. Нина последовала моему примеру. – Тогда увидимся через несколько минут. Коттедж номер 5.

– Знаю, я же вас и заселял туда.

– Точно!

Мы в мгновение ока взлетели вверх, сдерживая бурную радость, и уже носились по номеру, проверяя, не болтаются ли какие-нибудь тряпки на спинках стульев. Затем сели ждать. Ждать и ждать… Наконец раздался стук в дверь.

– Извините, я заблудился, – была его первая фраза. Нина отправилась на балкон покурить, оставив нас вдвоем. Уходя, она бросила нам вроде ничего не значащую, но эффектную фразу:

– Ну что ж, не скучайте здесь без меня.

Усевшись на диван, мы начали безумолку болтать. Да, он явно был моложе меня, но в миллион раз привлекательнее, чем любой другой в его возрасте. А когда он признался, что лишился девственности в четырнадцать лет и его первой «девушкой» была тридцатипятилетняя женщина, мне хотелось завизжать от радости. Если уж он смог справиться с женщиной на двадцать лет старше его, то меня он точно не испугается!

– А ты знаешь, что это было абсолютно противозаконно? – не удержалась я от комментария.

– А мы тогда жили в Греции, – ответил он. – Мой отец заведовал там баром.

– Она была местной?

– Нет, из Калифорнии. Вообще, она встречалась с одним из друзей отца, но бросила его ради меня!

– Ух, ты! – воскликнула я.

– Она научила меня всему: как доставить удовольствие в первую очередь женщине, и это очень даже помогло мне в жизни, – он хитро улыбнулся.

– А ты ее любил? – спросила я, сдерживая в себе желание упасть на колени и целовать его ноги.

Без шуток, он просто был создан для любви – мальчик-игрушка.

– Нет, даже тогда я понимал разницу. Естественно, что я буду помнить ее. Она останется моей первой. Я лишь раз в жизни полюбил по-настоящему, но она бросила меня.

– Не может быть! И как давно это было? – Чудно, что я получаю всю необходимую информацию из первых уст.

– Около двух лет назад. Мы, наверное, слишком рано начали жить вместе. Каждый день, просыпаясь, я говорил ей: «Ты такая красивая, я тебя очень люблю». А когда мы расставались, она предъявила претензии, что я повторял это слишком часто, она привыкла и это уже для нее ничего не значило.

– Сука неблагодарная! – заметила Нина, которая как раз вошла на кухню и слышала разговор.

– А сейчас она где? – спросила я.

– Она замужем, – тихо ответил Рикки. – Они объявили о помолвке всего через три месяца после того, как мы расстались.

– У меня случилось то же самое с двумя моими бой-френдами, – вступила в разговор Нина. – Мы расстались, и они практически тут же женились на других.

– А из моих четверо поменяли ориентацию, – внесла я свой вклад в разговор.

– Ты что, серьезно? – Рикки хмыкнул.

– Ну, я не думаю, что в этом виновата я, – засмеялась я.