– Не вижу я никакой помощи! И вообще, онамне и даром не нужна. Помогай кому-нибудь другому. А я прямо сейчас уйду.

– И куда ты уйдешь?

– Это тебя не касается!

Костыль рассмеялся и стал подвигаться ко мневсе ближе и ближе. Я отступила и вытянула руку с ножом вперед.

– Отдай нож! – крикнул он.

– Не отдам.

– Я кому сказал отдай, хуже будет! Всеравно ты им пользоваться не умеешь.

– Если ты ко мне ближе, чем на шаг,подойдешь, я тебе все кишки выпущу.

– Ух ты, моя грозная!!!

Костыль засмеялся еще громче, подскочил ко мневплотную и резким движением выхватил у меня нож. Я вскрикнула, он вцепился вмои волосы и намотал их на руку.

– Вот и все, сука. Вот и все. Ты чтоздесь комедию устроила? Куда уходить собралась? Ты меня своим финансистом ужедостала! Ты меня окончательно им достала! Думаешь, если у тебя лицо красивое,то все мужики будут у твоих ног? Всю жизнь на тебя западать будут?! Ошибаешься!Финансист, наверно, любит целовать твои щеки. Ему нравится твое красивоегладкое лицо? А ну отвечай! Нравится или нет?!

– Нравится! Нравится! Нравится! Ему всево мне нравится!!! И мои щеки, и мое лицо тоже!!!

Пьяный Костыль вновь рассмеялся и с силойполосонул по моей щеке ножом. Я громко закричала. Он выпустил мои волосы, и япочти без сознания упала на пол.

– А такой он будет тебя любить?! –пробормотал он и вышел из дома.

Не знаю, как я дожила до утра. Я прикладывалак щеке полотенце, но оно тут же промокало, страшная боль раздирала меня. Яналожила повязку, оставив открытыми только глаза, нос и рот. Ближе к утру япопробовала снять бинты, но это оказалось очень больно, и у меня опятьзасочилась кровь.

Костыль пришел сразу, как только проспался. Ясидела на полу в самой дальней комнате, положив голову на колени.

– Нин, ты как? – тихо спросил он исел рядом.

Я не ответила, я просто подняла голову,посмотрела на него усталым взглядом и отвесила ему звонкую пощечину. Я думала,что после этой пощечины Костыль меня просто убьет, но он не тронул меняпальцем.

– Нин, ты как? Тебе больно? – вновьспросил он и взял меня за подбородок. – Но ведь ты сама меня довела. Сама.Этот финансист тебя почти сутки тискал. И как я должен был на это реагировать,нормально?! Я ж мужик, и у меня, между прочим, гордость есть. Ты ведь мнеспециально на нервы действовала. Могла бы сразу отшить. А ты довела до белогокаления. Сама. Какого хрена он тебе упал?! Он уже свои функции выполнил. Большеон нам не нужен. Он тебя ко мне привез. Этого достаточно. Со всем остальным ясам разберусь.

– Я его люблю. Ну как ты не понимаешь,что я его люблю?!

– Да хорош ты мне по ушам ездить со своейлюбовью! Как любишь, так и разлюбишь. Сама посуди, что тебе может дать он, ачто я! Зачем ему голову забивать всякой ерундой? Пусть спокойно себе работает.Он же математик, так пусть и считает дальше свои цифры. Ты его с правильногопути не сбивай. Короче, Нин, перебирайся в мой дом. Будем с тобой вместе житькак муж и жена.

– Нет, – замотала я головой.

– Ты так отказываешься, как будто у тебяесть выбор. У тебя нет денег. Ты преступница, которая ни сегодня-завтра должнаоказаться за решеткой. У тебя будет шрам на лице, на тебя же ни один мужик неглянет и уж тем более не западет. Ты хоть понимаешь, что ты стала уродиной?!Понимаешь или нет? А я тебя любить буду. Я тебе новый документ сделаю. Из тогодерьма, в которое ты попала, тебя вряд ли вытащишь. Я тебе новый документзаказал. С новой фамилией, с новым именем. По этому документу ты будешь моейженой. Тебя никто не тронет. А если захочешь, ребенка мне родишь. У меня вседети только внебрачные, а мне настоящего наследника хочется. Мне ведь лет-тоуже немало.

Я убрала руку Костыля со своего подбородка итихо сказала:

– Если я что-то и хочу, так это покинутьтвой дом как можно быстрее.

– А куда ты пойдешь?

– Это не твое дело.

– Хочешь попасть в тюрьму? Ты хотьзнаешь, что такое тюремная вонь и как ею дышать?! К тюрьме нужно быть готовым!Ты хоть знаешь, что такое тюремная камера?! Держись за меня крепче, чтобыникогда этого не узнать. Вместо двадцати пяти человек в камере восемьдесят, ато и все сто! Ты когда-нибудь спала на нарах?! А крохотное окошко с решеткой!Одно-единственное на всю камеру! Будешь лежать на нарах и вдыхать тюремнуювонь! Многие закрываются мокрыми полотенцами, потому что боятся, как бы ночьюот страшной жары и вони не остановилось сердце. Ты не сможешь вообще ни о чемдумать, у тебя просто не будет мыслей, твой мозг будет словно в пелене. Атюремная похлебка?! – не мог остановиться Костыль. – Дай-то Бог тебеее никогда не пробовать. А тебя это ждет. Ты слишком изнеженная, ты не сможешьтам продержаться. Твое тело покроется язвами, их называют бутырской болезнью.Ты хоть понимаешь, что тебя ждет?! В общем, вставай, пошли ко мне в дом. Всебудет хорошо. Вот увидишь. На днях привезу твой новый паспорт, и у тебяначнется новая жизнь. Я покажу тебя лучшим врачам, сделают операцию, будешькрасивее. Намного красивее, чем раньше.

– Нет, – замотала я головой. –Нет.

– Что – нет?

– Я люблю Сергея. Я очень люблю Сергея.

– Тогда я его убью.

– Что?

– Я сейчас же прикажу своим людям егоубить. Не будет Сергея, не будет и никакой любви.

– Нет!

Костыль взял телефонную трубку и, набрав какой-тономер, сухо сказал:

– Паша, я в домике для гостей. Срочно комне зайди.

Паша появился довольно быстро. Увидев меня, онприсвистнул:

– Евгений Александрович, а чего это у неевсе лицо в крови?

– Ударилась, на нож наскочила.

– Понятно, – буркнул Павел. Заметивнедовольный взгляд своего босса, он, видно, решил не задавать больше вопросов.

– Я позвал тебя, чтобы ты дал ребятамкоманду финансиста убрать.

– Когда?

– Прямо сегодня. Только сделайте всекрасиво. Лучше, если это будет автомобильная авария. Можно сразу, как толькостемнеет. И только так, чтобы вообще никаких признаков жизни не было – нибольниц, ничего подобного.

– Как скажете, шеф. Красиво наши ребятаумеют. Сделаем все в лучшем виде.

Павел хотел было уйти, но я вскочила изакричала:

– Нет! Нет! Нет!