– Коуэн в отдельном боксе, – сказала она. – Вы сможете поговорить с ней через стекло.

Фрайпан по-прежнему, словно в трансе, стоял, глядя в угол. Айзек потянул его за рукав, и тот, оторвав взгляд от занавесок, укрывавших нечто в находившемся там стеклянном отсеке, пошел вместе с Айзеком за помощницей профессора. Айзек понимал: эти стеклянные кубы, эти боксы нужны совсем не для обеспечения безопасности тех, кто там сидит. Это просто тюремные камеры. У них с Фрайпаном не было иных планов, кроме как рассказать миз Коуэн о том, что они выведали о ее болезни, да о гривере, которого видели за занавесками (а может, и не видели?)…

– После обеда увидимся! – крикнула им вслед профессор Морган. – На процедуре…

– Процедуре? – попытался спросить Айзек у помощницы профессора. – Какой процедуре? Что это такое?

Но та не ответила. Даже не повернулась. Она шла так быстро, что они с Фрайпаном едва поспевали. Айзеку на мгновение показалось, что он видит торчащий из заднего кармана ее брюк, куда был заткнут нож, знакомый браслет из сухой травы, но потом понял, что такого не может быть по определению. Он потер запястье. Да уж, показалось…

Помощница провела их по длинному коридору к лестнице, по которой они спустились на нижний этаж, где наконец добрались до большого зала с такими же стеклянными кубами, как тот, в котором они сидели наверху. Айзек и Фрайпан обменялись взглядами. В зале находилось с дюжину боксов. Все они пустовали, за исключением одного, в котором находилась миз Коуэн. Она выглядела даже хуже, чем тогда, когда они расстались – бледная и истощенная. Обстановка на этом этаже была полностью идентичной тому, что Айзек видел наверху, и он поискал глазами – нет ли на каком-нибудь кубе в углу черных занавесок, скрывающих очередного гривера. Нужно сказать об этом миз Коуэн.

– Какого черта нас потащили в подвал? – ворчал Фрайпан, осматривая стеклянные ящики. – Под землей ничего хорошего быть не может.

Помощница профессора вошла в один из кубов и принялась устраивать новым гостям постели.

– Айзек! Фрайпан! – крикнула из-за стекла миз Коуэн, как только их увидела. – Где Джеки?

То ли здесь освещение было такое, а может быть, то было результатом стресса и болезни, но кожа вокруг глаз у миз Коуэн была почти пурпурного цвета.

Айзек заговорил громко – чтобы миз Коуэн услышала его наверняка:

– С Джеки все будет в порядке! Они лечат ее от яда, который был на коже саламандры.

Он осмотрел помещение, в котором находилась миз Коуэн. Та лежала на кровати, возле которой находилось несколько белых круглых контейнеров. Рядом с постелью стояла капельница.

Миз Коэун свободной рукой потерла лоб.

– Я рада, что она поправится…

– Мы тоже, – кивнул Айзек.

Он торопился – пока злобного вида помощница профессора готовит им постели, нужно переговорить с миз Коуэн о более серьезных вещах.

– Миз Коуэн! – проговорил он. – Вы должны поговорить с нами откровенно. Со мной и стариной Фрайпаном. Он здесь.

Айзеку совсем не хотелось говорить Фрайпану о том, что Клеттер в качестве подопытных использовала и других членов их группы. Но теперь, когда миз Коуэн больна непонятно какой болезнью, болезнью страшно редкой и, по-видимому, опасной, им всем нужно быть в одной лодке.

– Речь идет не только про кровь Садины…

Голова миз Коуэн упала; казалось, она готова потерять сознание.

– Мне так жаль, Фрайпан, – сказала она, с трудом превозмогая кашель. – Меньше всего мне хотелось впутывать вас в эту историю, но Клеттер нужна была не только кровь нашей семьи. Спасаясь с нашего острова, мы должны были взять с собой как можно больше людей из разных семей.

Почему спасаясь? Эти слова миз Коуэн смутили Айзека. Остров был их домом, и они ни от кого не спасались. Спасаться нужно отсюда. Может быть, мать Садины Коуэн оговорилась? Она не здорова, сознание помутилось. А может быть, ее уже здесь обработали?

– Я знал об этом, – спокойно сказал Фрайпан, и его слова поразили не только миз Коуэн, но и Айзека.

– Знал? – переспросил Айзек.

– Конечно! – ухмыльнулся Фрайпан. – Я стар как мир, но из ума еще не выжил. Я отлично понимал, что мы поплыли совсем не ради лекарства. Еще много лет назад, когда мы только попали на наш остров, я понял, что однажды к нам заявится некто, кто будет нас искать. И это никогда не кончится, пока не кончится совсем.

Слабым, едва слышным голосом миз Коуэн проговорила:

– И все-таки главной целью было лекарство. И мы не лгали Конгрессу. Это было бы последней подлостью. Нам нужны были контрольные испытуемые из одних и тех же семей – и на острове, и в нашей группе.

Миз Коуэн вновь закашлялась – наверное, в сотый раз на протяжении нескольких последних минут, после чего продолжила:

– И все-таки главной целью было и остается лекарство. Слышите меня? Это – наш долг перед остальным человечеством…

Она вновь принялась кашлять и, прокашлявшись, сплюнула жидкость в один из стоявших возле ее кровати контейнеров.

Айзек не мог понять, из легких эта жидкость или из желудка миз Коуэн, но в обоих случаях ничего хорошего это не предвещало.

Тем временем злобная помощница профессора Морган заканчивала обустройство соседнего куба для новых жильцов.

– Миз Коуэн! А Клеттер вам ничего не давала? – спросил Айзек. – Может быть, что-нибудь на вас тестировала, и то, что с вами происходит – это реакция?

Он посмотрел на Фрайпана, пытаясь по его виду понять, сколько еще он может ей сказать. Она моргала все реже и реже, и Айзек не был уверен, что она выдержит сообщение о гривере, которого они видели наверху. А может, и не видели…

Похоже, Коуэн силилась что-то вспомнить.

– Я тестировала снотворное, прежде чем использовать его в амфитеатре, – наконец проговорила она. – Думаете, у