— Она снится мне, всякий раз, когда происходит магическое истощение. Не знаю кто проникает в подсознание — мамина сущность, которая никак не может уйти, или шкатулка каким-то образом подсовывает видения, но я вижу ее. Кусочки из жизни, яркие моменты, помогающие лучше понять ситуацию, принять неугодных родных, — я погладила напрягшегося Литманиэля по гладкой щеке. — Вы же были мне отвратительны, всё эльфийское семейство. Ведь повинны по всем — ее чудовищном браке, страшном выборе, приведшем к выгоранию, даже к высылке из Менэльтора, — я положила указательный палец на успевшие раскрыться в протесте губы. — Но во сне мне показали, как мама любила — тебя и своего отца. И насколько тепло вы относились к ней…

Литманиэль дернулся, ссадив меня с коленей на софу. Он метнулся через всю комнату к окну, чтобы встать ко мне спиной.

— Любимая поза, Лит? — я жестоко хмыкнула, заметив, как он напрягся, в отчаянье сжимая кулаки. Но по-другому было нельзя. Он же не расскажет ничего, пока я не выведу его на эмоции. — Ты точно также стоял тогда, в день, когда Дарель насильно ее целовал!

Я чувствовала его боль, раздирающее все изнутри отчаянье и вину, настолько глубинную, что становилось за него страшно. Он же все это время жил с ней, только старался прятать как можно дальше.

Но мне было мало того эффекта, который произвела. Потому что Литманиэль до сих пор молчал. Я подошла вплотную, как тогда мама, и обвив его талию, прижалась к спине.

— Я сегодня ночью вместе с ней пережила магическое выгорание, и все прелести с этим связанные, — он сжал мои сцепленные на его животе ладони, так сильно, будто это служило какой-то опорой. — И знаешь, что она делала, когда сгорала изнутри, Лит? Рисовала твой профиль пальцами и думала, что возненавидишь ее за совершенное.

Он не выдержал. Оторвал меня от себя и быстро вышел из комнаты. Плакал, я знаю. Потому что и сама едва успевала стирать ладонью снова и снова катящиеся слезы. Зато теперь я твердо была уверена — он все расскажет. Ведь знает, что мне уже известно слишком многое из того, о чем они старались умолчать.

Литманиэля не было минут пять, а я за это время успела много раз обойти комнату. На месте усидеть было совершенно невозможно. Ведь причинять боль, тем более намеренно, оказалось тяжелее, чем самой ее принимать.

Он вышел очень бледный, собранный и невозмутимо спокойный. В простых брюках и хлопковой домашней рубашке. То есть оделся, чтобы меня до общежития проводить. И по ощущениям, сделать это он хотел прямо сейчас.

Меня аж передернуло. Он же знал, что я не успокоюсь, и готов был терпеть любые нападки, лишь бы не выдавать семейных тайн.

— Ты же понимаешь, что я не уйду? Пока не получу всех объяснений, — Литманиэль смотреть на меня не желал. Что ж, сам напросился. — Чья кровь течет во мне? И какое отношение я имею к Кауринской династии?

Он замер. А потом метнулся вперед так стремительно, что я испугалась.

— Ты осознаешь, что не нужно в это лезть, Камелия?! Зная всю правду, рано или поздно выдашь себя. Словом, жестом, интересом…И я буду оплакивать уже тебя, как когда-то было с Анэлией!

— А ты думаешь никто не догадывается, что я смесок? Да пол академии уже наверняка о подобном судачат. После того, как лучшие адепты-выпускники не смогли перехватить потоки какой-то первокурсницы. Я уже выдала себя именно по незнанию! Так стоит ли все усложнять? — я едва успевала переводить дыхание, ведь старалась говорить быстро, не давая дяде вставить и слова. — Не скажешь сам, пойду в библиотеку. Не найду там, буду спрашивать у преподавателей и скоро докопаюсь до истины!

Литманиэль нервно закатил глаза, будто внутри шла отчаянная борьба. А когда, сдаваясь, кивнул и я, наконец, смогла выдохнуть, хлопнула входная дверь.

— Литманиэль, друг мой, отчего ты не спишь в такое время? — говорившего было еще не видно, но по манере речи и приятному, располагающему тембру, сразу понятно — эльф.

— Не выходи, — шепнул мне едва слышно дядя, прежде чем направиться к гостю. Хотя гостю ли, ведь зашел он слишком по-свойски, даже без стука.

— Раданэдэль, ты же хотел остаться ночевать в городе, вместе с участниками турнира. Я, честно говоря, не ждал.

Та-а-ак. А не тот ли это Раданэдэль, что так хотел пообщаться на уроке Мегеры? Им с дядей, получается, выделили один домик.

— Да я тут, знаешь, хотел прямо с утра визит вежливости нанести. Потом, боюсь, ее будет снова не выловить.

— Ее? — Литманиэль напряженно рассмеялся. Но заметно было, что это скорее, чтобы занять готовую образоваться неловкую паузу.

— Ты знаешь, никак из головы выбросить не могу… Участница команды Эдарон, Камелия кажется.

Богиня! За что? Еще эльфа мне до кучи и не хватало. А Литманиэлю сейчас каково? Он же внутренне, наверняка его убить готов, а внешне такого показать не может.

— Я же тебе в наш первый приезд озвучил свои доводы. Что из сказанного было не понятно?

— Не кипятись, друг! — раздался тихий шелест, видимо Раданэдэль похлопал дядю по плечу, желая успокоить. — Честь девушки не пострадает, — он выдал какой-то странный смешок, и не знай я, что разговор ведут двое эльфов, приняла бы подобный за скабрезное хмыканье. — Как раз сегодня в таверне выяснил, что она свободных нравов. Говорят, уже многим доступ в покои предоставляла…

Отчетливо послышался звук удара, а я готова была провалиться сквозь землю. Все-таки пошли слухи, тролли всех задери! Лир не преувеличивал тогда на лестнице. Мне самой, конечно, не приятно, но пережила бы. А вот перед Литманиэлем было чудовищно стыдно.

— Литманиэль, с чего такая реакция? Или сам глаз положил на девчонку? Я не поразвлечься хочу, успокойся! Заберу ее в Менэльтор, поселю в своей вилле у озера. По ней же видно, что смесок. Здесь такой не место.

Вот! О чем я и говорила. Почти каждому понятно, что я не совсем человек. Может быть это окончательно укрепит дядю в решении рассказать все без утайки.

Если честно, злиться на Раданэдэля не получалось. Ведь не попользоваться хотел, даже после ходивших слухов, а любовницей сделать. Эльфийское благородство, мать его!

— Не нужно кидаться, друг мой! Мы не на спарринге в клубе. В любом случае, выбирать девушке, вдруг она лучшей жизни ищет? Что ей сможет дать это однобокое образование? А я учителей найму… — он замолчал, а я начала подкрадываться ближе к коридору. — Литманиэль, ну сам подумай, из наших ее замуж не возьмет никто, одобрения не будет. А людей она сама скоро сторониться начнет, не найдя душевного отклика.

— Раданэдэль… — дядя едва держался. По голосу было понятно. Но интересно же, новая информация как-никак. Я, оказывается, еще и людей сторониться должна начать, может и кидаться буду. Замечательная перспектива!

— Понравилась она мне. Сначала как держалась, там на плацу, а присмотрелся. — я не стала ждать окончания фразы, ведь Литманиэль на него просто кинется снова.

— Литманиэль, ты скоро? — я добавила в голос томности и еще больше растрепала бардак на голове, входя в роль.