и друзей. – Филипп дернулся, но Смерть сделала замысловатый пас рукой, от которого громко хрустнул сустав, а ограничитель так и не смог шагнуть, попутно, осознавая, что совершенно лишился возможности двигаться.

– Так вот, я не стану тебе мешать, Данко. – Анна беспокойно переводила взгляд с Алекса на Смерть. Интересно, о чем она еще знает?

* * *

Костер брызнул искрами, как только Смерть произнесла первые слова.

– Я призываю в свидетели стихии! Да свершится обряд!

– Да свершится обряд. – повторили в один голос Ветер, Мрак и Снег.

– Сын Человека, – Смерть намеренно выделила первое слово, – примешь ли ты службу? Будешь ли ты нести ее справедливо и беспристрастно? – На этот раз Смерть подчеркнула последнее слово.

– Буду. – Твердо ответил Алекс. – В двух шагах плакала Лола, опираясь на плечо Валерии.

– Ты знаешь об условии.

– Забирай. – Алекс сглотнул. Одно дело воображать себя героем, другое дело быть им. Второе оказалось намного страшнее.

Смерть приблизилась к Данко, протянула костлявую ладонь к грудной клетке. Алекс зажмурился, приготовившись потерять сознание, умереть, хотя едва ли бы он тогда мог служить кому-то, когда почувствовал прикосновение холодных пальцев к лицу.

– Глупый мальчишка. Оставь себе свое храброе сердце. – Говори! – Смерть повернулась к Анне. Та испуганно взглянула в ответ.

– Что же ты, добрая женщина? Ты же с самого начала хотела меня обмануть. Так вот, говори! Я разрешаю.

– Но… Это…

– Что это? Это сработает. А я своего слугу и без того заполучу. – Анна искала взглядом Алекса. – Говори! Иначе я передумаю. Стихии на всякий случай приблизились к Человеку.

– Да не о нем речь. Этот, итак, почти мой.

– Но почему ты… Вы помогаете нам? – Анна подняла голову.

– Хочу посмотреть, что из этого выйдет.

* * *

– Эй, подождите! – Данко бежал по причалу вслед за ускользавшим от него мотивом. Та, что настывала мелодию, уже почти повернула на улицу, которая неизбежно увлекла бы ее наверх и растворила в суматохе Города. Девушка обернулась, встречаясь взглядом с парой незнакомых глаз.

– Что Вам?

– У Вас моя шляпа.

– И только? – Она повертела в руках головной убор, словно не понимая, откуда тот взялся. Машинально погладила края.

– Возможно не только. – Данко робко улыбнулся.

– Нахал! Девушка бросила шляпу в руки оторопевшему Данко, резко развернулась и пошла прочь. Тот, простояв пару секунд, снова бросился следом.

– Хотя бы скажите, что это за мелодия?

* * *

– Anima mea! Anima mea! – Анна продолжала выкрикивать фразу на латыни, которая однажды уже по непонятным ей причинам на прочь лишила памяти любимого ученика ее Германа. – Теперь ей казалось, что ничего не происходит. Алекс по-прежнему стоял на коленях напротив Человека. Глаза у обоих были закрыты.

– Anima mea! – Отчаянно продолжала Анна, как вдруг Душа покачнулась, Алекс резко открыл глаза, выдохнул, – Мама. – И тут же потерял сознание.

* * *

– Мой любимый напевал ее. – Девушка отвела взгляд, словно пытаясь что-то вспомнить.

– Любимый? – В груди у Данко почему-то кольнуло. – Впрочем, чего я ждал, бегаю за незнакомками, как какой-то маньяк. – Подумал он, но вслух продолжил:

– Повезло ему. Вы же, кстати, не можете не знать, что это запрещено? Я читал об этом сегодня утром.

– Да, точно. Выскользнуло из памяти. – Странная девушка как-то нервно улыбнулась, разглядывая носки своих ботинок.

– Вы, должно быть, к нему спешите? – Данко продолжал разглядывать незнакомку.

– Разумеется.

– Я так и подумал. Что ж, не смею задерживать. Вот, возьмите, раз она Вам так понравилась. – Данко протянул шляпу девушке. Та впервые пристально посмотрела ему в глаза.

– Как Вас зовут?

– Данко.

– Чудно.

– А Вы?

– Я?

– У Вас есть имя?

– Конечно. У всех ведь есть?

– И?

– Что?

– Какое у Вас?

– А Вам не кажется, что Вы слишком назойливы?

– Хорошо. Не хотите говорить, не надо. Буду звать Вас прекрасной незнакомкой.

* * *

Альберт открыл глаза. Чувствовал он себя так, будто проспал целую вечность. Тело не слушалось. В горле пересохло. Он заметил, что его голова лежит на чьих-то коленях. А их хозяйка что-то увлеченно рассматривает. Неподалеку полыхает костер и виднеются какие-то тени возле большого дерева. Последнее, что помнил Альберт, зеркальная комната, опасность, да, все они были в опасности. Он ухватился за эту нить. Там были… Ба, Алекс. Точно. Алекс кричал, что не будет делать… Делать что-то с ним, Альбертом. Еще там был человек. Да. Человек в сером. Он угрожал Алексу. Говорил, всех убьет, если тот не сделает что-то с Альбертом. Но что? И там была… Конечно, там была…

– Лиз… – Прохрипел Альберт, привлекая внимание девушки. – Лиз… Я здесь.

* * *

Голос Анны оборвался. Она подбежала к Алексу.

– Вот, и все. Все свободны. Почти. – Заявила Смерть.

– Что с ними? – Анна положила голову на грудь Алексу, пытаясь расслышать сердцебиение.

– Человек мертв. Его сын жив. Скоро он вернется. Правда, без своей половинки. Впрочем, могло бы быть и хуже.

– То есть, мы потеряем Алекса? Он будет только Данко?

– Дважды забыв, не вспомнит никогда… Или как-то там еще… – Продекламировала Смерть. – Это же ведь второй раз, да? Если бы речь шла о цельной личности, твоя кодовая фраза, уловка, которую когда-то изобрела Душа, чтобы в случае чего облегчить страдания Человека, так вот, она бы стерла все. Абсолютно, а так, исчезнет только Алекс, как когда-то Данко. Вот ведь ирония.

– Душа… Она… – Анна увидела, как Снег сорвал с себя плащ и бережно укутал полупрозрачное тело.

– Ей тоже придется уйти. Таковы правила. – Смерть указала на мертвого человека. Но прежде у них есть еще несколько минут. Как водится, по одной на каждого.

* * *

– Мама? – Данко несколько секунд наблюдал за едва различимым силуэтом, прежде чем решился окликнуть. Все вокруг тонуло в сером дыму. Пахло речной водой. – Мама, это ты? – Призрачная фигура обернулась, виновато улыбаясь.

– Я в тебе не сомневалась, мой храбрый Данко. – Душа невесомо коснулась его щеки. – Ты похож на меня только внешне. Доброта, верность и мужество, это все от твоего отца.

– Верность? Но как же… Он ведь изменил тебе.

– Это уже неважно. Я не говорила тебе, чтобы не расстраивать. Он до последнего сожалел, что провел с тобой так мало времени. Это, конечно, из-за меня. Только из-за меня. Он был верен своему сыну, верен тебе, Данко.

– Мама, мне так жаль. – Данко принялся утирать слезы рукавом куртки.

– Такой знакомый жест. Ты ведь знаешь, что больше не вспомнишь ее?

– Да. Я бы лучше отдал свою жизнь, чем это.

– У нас очень мало времени, сынок. Что последнее ты ей говорил?

– Я насвистывал нашу любимую мелодию.

– Хорошо. –