Ковид для меня лично был еще одной колдобиной на дороге. Он добавлял риска и сложности моим задачам по спасению мамы и Васи, но я была слишком занята, чтобы бояться его как личной угрозы моей жизни и здоровью. Смотрела всё время мимо и вперед.

Ковид унес много жизней. В масштабах нашей маленькой деревни большие потери были в домах престарелых. О потерях в масштабах страны и мира кричали из каждого утюга. У подруги моей мамы тети Ларисы умер племянник моего возраста, который был ее опорой, ухаживал за ней. Она осталась одинокой старушкой без поддержки. Я не потеряла никого из людей, которых я знала, и очень благодарна за это.

Однако ковид изменил жизнь всех и каждого. Переболевшие получают хронические проблемы со здоровьем. Прогресс и достижение нашей богатой страны в том, что сделали вакцину и не одну. И еще круче, что нам в Вермонте ее предоставляют в первую очередь как медработникам. C Массачусетсом история немножко искажена. Там губернатор решил поставить стоматологов в конец списка, судя по всему, по личным причинам. Мои друзья, которые работали во время пандемии, оказывая неотложную помощь, должны ждать много месяцев, пока все остальные вакцинируются. Жуткая несправедливость, и все, конечно, будут искать других путей.

Мой офис пригласили прийти на вакцинацию 29 декабря. Маленький укольчик принес мало неудобств и много надежды на безопасность в будущем.

Страшный невидимый всемогущий враг человечества, который бороздил мировые просторы больше года, теперь должен быть усмирен. Еще в ноябре, когда слушала лекции на конференции, я не могла представить, что эту вакцину таки создадут и она станет доступна. Удивительно, как быстро были пройдены этапы разработки и процесс дошел до потребителя за считанные недели. Фармацевтическая промышленность, которую есть за что упрекнуть, в этом случае на высоте. Это и возможность заработать неприлично много денег, конечно. Но вакцина дошла до меня лично и позволила более уверенно смотреть в будущее. Без паники и очереди.

После укола пошла домой изучать, что будет делать вакцина в моем организме. На удивление, ничего очень плохого не произошло. Было немного не по себе и болела рука, но всё прошло за двадцать четыре часа без следов. Некоторые мои знакомые имели последствия даже и шесть недель после вакцины. То есть мне повезло с моим организмом и его взаимодействием с новой вакциной.

Но приснился интересный сон. Меня окружает кромешная тотальная чернота, ни одного проблеска света в тесном пространстве. Я ощущаю тесноту, перед ней есть место только рукам, скрещенным на груди. Мои руки тревожно начинают ощупывать пространство вокруг. Оно похоже на скорлупу, которая сначала статична, а потом начинает расширяться. Открывается больше и больше места, можно разогнуть и вытянуть руку немного перед собой. Ногам тоже есть место, они чувствуют твердь скорлупы. Не хочется биться об нее. Она расширяется при мысли о том, что нужно больше места. Ей это нравится. Руки слегка постукивают по стенке, и вдруг в ней открывается дверь. Можно выйти из этого замкнутого пространства. Я переступаю через границу и чувствую простор. Тут уже есть свет, но источника света не видно. Передо мной лабиринт. Серпантин из белых стен окружает меня и тянется, сколько видно глазу. Завихрения коридоров без углов змеями расползаются в разных направлениях. Привычное состояние тревоги опускается на меня. Если идти в любую сторону, можно идти бесконечно. Или бежать бесконечно, если боишься, что не успеешь. Я иду по коридору неторопливо. Вдруг поворачиваюсь лицом к стене, кончиками пальцев одной руки касаюсь ее, надавливаю, и стена поддается и отходит глубже. Потом двумя руками давлю сильнее на стену, и та складывается, как гармошка. И сам лабиринт складывается, как карточный домик, открывая простор. Стены начинают терять плотность, растворяются под руками, превращаются в дымку. И снова темнота, но не страшная, а зовущая. Темнота — как перед рассветом, в преддверии света. Со светом придет ясность, объем, цвет. Я понимаю, что это игра. Лабиринт создается под ее задачи и исчезает, когда они выполнены. Если быть с тьмой, выдерживая ее вызов, трансформация неизбежна.

Эпилог

Ковид не исчез после первой вакцинации. Было еще много волн заболеваний, но по убывающей, менее опасные. Люди со временем стали относиться к этой инфекции как к обычной простуде, хоть и дальше сидели дома и в изоляции. Ковид уже не убивает. Было еще несколько инкарнаций бустеров. Теперь, два года спустя, они становятся рутиной.

Мама живет в Лондоне одна, справляется. Конечно, позже она пожалела о своем решении бросить грин-карту и каждые шесть месяцев в течение полтора года приезжала и мучала себя и меня. Собака на сене, она не могла бросить свою мечту жить в двух местах одновременно. Самым убедительным средством стали расходы. Поездки стали слишком дорогими для невакцинированной мамы. Помог принять правильное решение мой отказ за всё платить. Я отказалась ей помогать, и она сдалась. В этой стране она не может сделать что-то сама, без меня. Удивительно, но голова у нее заработала, как полагается. Она ходит в магазин за продуктами с тачкой и гуляет вдоль Темзы, чего ей недоставало, пока жила с нами. Мы с Васей приехали навестить ее на неделю, и у нас даже получилось ни разу не поругаться. Отношения стали лучше, чем были когда-либо. Ее здоровье стабильно, и шунт работает. Нашлись врачи, которые наблюдают за ее состоянием.

У Васи и Лоры со школой продолжались проблемы. К весне двадцать первого года у Лоры появилось суицидальное настроение, и она перестала успевать в школе. Вася отбился от рук, не ходил в школу и не делал домашку. Я зачислила их в частную спортивную школу-интернат недалеко от дома и взяла денег в долг. Оплата была вперед за весь год. Вася сначала согласился там учиться, позже передумал, заупрямился, хоть там и был футбол и хоккей. В начале учебного года показал им свою теневую сторону, сопротивляясь, и вылетел оттуда, как только начались занятия. Деньги пропали. Вася переехал к папе и стал ходить в государственную школу в Нью-Хэмпшире.

Лора продержалась до Рождества. Съездив к папе на каникулы, она решила, что спортивная школа ей не подходит. Все варианты школ в округе закончились. Она тоже попросилась жить с отцом и ходить в школу там. Питер согласился, школа ее устроила. И Вася, и Лора успевают в этой школе и даже выдвигаются в лучших учеников.

Я осталась одна. Это странно — и хорошо, и плохо одновременно.