— Черт! У этого парня есть характер. Напоминай мне никогда не сопротивляться выключать тебя рядом с ним.

21.05

— 7 °C

Джой Штраус неодобрительно ворчала, когда вешала пальто Джесси в шкаф в прихожей.

— Именно то, чего я боялась, — бормотала она достаточно громко, чтобы Митч мог услышать.

Он уставился в затылок тещи, не имея никакого желания вступать с ней в перепалку. Стройная, изящная женщина, она выглядела бы весьма привлекательной, если бы не постоянно кислое выражение лица. Каштановые волосы, пронизанные серебром седины, доходили ей до плеч — подходящая прическа для любого возраста.

— Похищение испугало ее, — продолжала Джой. Она покачала головой и захлопнула дверцу шкафа. — Будет удивительно, если она сможет уснуть. Маньяки свободно разгуливают и хватают детей прямо у ограждений…

Митч привлек к себе Джесси и предостерегающе посмотрел на тещу.

— Один инцидент, Джой, — еще не эпидемия, — шепнул он. — Джесси просто устала, правда, милая?

Джесси кивнула. Джой протянула к ней руки.

— Ну, иди к бабушке. Мы пойдем в постельку.

— Я сам уложу ее, — огрызнулся Митч.

Джой фыркнула, но отступила. Что-то бормоча себе под нос, она направилась в гостиную, где по телевидению шла «Вашингтонская неделя» и Юрген был поглощен книгой.

Митч отвел Джесси в ее комнату и помог переодеться в ночную рубашку. Он бессвязно рассказывал ей о мероприятиях, которые будут происходить в выходные на Дне снега, и об удовольствиях, что она получит со своей бабушкой и дедушкой. Возможно, дедушка поведет ее в парк, чтобы посмотреть ледяные скульптуры, или в боулинг, тоже на снегу. Может быть, они покатаются на санках. Бабушка купила билеты на шоу фигурного катания. Разве это не весело?

Джесси ни разу не перебила его. Она послушно умылась, почистила зубы и забралась в постель, которую Митч разобрал для нее. Он присел рядом и нежно погладил девочку по волосам.

— Помолись, жевунчик! — шепнул он, ласково целуя ее в лоб.

Джесси повернулась к нему лицом, ее большие карие глаза затуманили слезы. Тоненьким, дрожащим голосом она сказала:

— Папа, я испугалась.

Митч задержал дыхание.

— Испугалась чего, солнышко?

— Испугалась, что маньяк украдет меня тоже!

Она заползла к нему на колени и расплакалась не на шутку. Митч обнял ее и крепко прижал к себе.

— Никто не посмеет украсть тебя, милая.

— Н-но к-кто-то же з-забрал Дж-Джоша! Б-бабушка с-сказала, что это п-происходит к-каждый д-день!

— Не здесь, это не так, — сказал Митч, покачивая ее. — Никто не собирается забрать тебя, солнышко. Помнишь, как мы беседовали с тобой о том, как опасны незнакомые люди и что ты должна убежать, если почувствуешь, что боишься кого-то?

— Н-но они з-забрали Д-Джоша, а он б-большой ребенок. А я т-такая м-маленькая!

Сердце Митча разрывалось от жалости. Он притянул голову Джесси к своей груди и принялся качать ее сильнее, постоянно моргая, чтобы уменьшить жжение в глазах от накатившей ярости.

— Никто не украдет тебя, детка. Я не позволю случиться ничему плохому.

Он сохранит ее.

Так же, как сохранил ее брата?

Мысль полоснула, как нож. Как стилет, глубоко пронзающий плоть, дробящий кости, рвущий душу. Холт закусил губу, пока не почувствовал вкус крови и не зажмурился от сильного жжения в глазах. Он держал на коленях свою дочь и понимал, что она — его единственный ребенок, потому что он не смог сберечь ее брата. И он знал, что, как бы сильно он ни старался, не было никаких гарантий, что сможет уберечь Джесси от опасности.

Будь ты проклят, кто бы ты ни был! Будь ты проклят за то, что украл Джоша, что украл спокойствие этого города. Будь ты проклят и вечно гори в аду! Я отправлю тебя туда сам при первом же случае!

Митч качал Джесси и ласково мурлыкал ей на ушко, пока ее слезы не высохли и она не заснула. Тогда он накрыл ее одеялом с серо-желтым медведем и продолжал сидеть, глядя на нее, упиваясь ее видом, любя ее так пронзительно, до физической боли. Он сидел, не сознавая, сколько времени прошло. Он слышал, как Юрген и Джой поднялись наверх, чувствовал, что Джой остановилась у двери комнаты Джесси в ожидании. Он не окликнул ее, и она в конце концов вернулась в холл, выключила свет и снова поднялась к себе наверх.

Дом уже давно погрузился в тишину, когда Митч поднялся с постели Джесси и тихо вышел из ее комнаты. Он оставил горящим ночник на столике, чтобы она не испугалась, если проснется. Он хотел бы взять ее с собой домой, но Джой попросила оставить девочку на эти выходные еще месяц назад. К тому же у него было дело. Он сам отдал приказ звонить ему в любой момент, если появятся какие-нибудь сведения относительно Джоша. Он не хотел, чтобы Джесси расстроилась, если пейджер разбудит ее.

Часы на приборной панели показывали 00:13. Вокруг было тихо и темно. Бары в центре, конечно же, еще открыты, но ему не хотелось шума. На стоянке для грузовиков у Большого перекрестка федеральной трассы бар открыт всю ночь, но хотелось избежать вопросов или разговоров, которые определенно посыплются от покровителей и помощников. Через переулок стоял его пустой дом, но он не мог допустить и мысли остаться в одиночестве.

Митч подумал о Меган и чуть не рассмеялся над собой. Из всех женщин…

После смерти Эллисон он страдал от бесконечного парада женщин, желающих его заполучить. Хороших женщин, нежных женщин, женщин, которые сделали бы все, чтобы угодить ему, и женщин, которые были готовы на все, чтобы покорить его сердце. Митч разворачивал их всех и посылал на поиск более достойных мужчин. Он отказывал себе в их компании и их сочувствии. Когда физические потребности больше не могли быть проигнорированы, он ехал в Города и находил облегчение без условий и условностей. Одноразовые встречи стали просто еще одной частью цикла, в который его загнала жизнь.

Ему никогда прежде не приходило в голову, что он нашел себе пусть и жалкое, но оправдание. Он не хотел большего, не был к нему готов. Безопасно и безболезненно. И пусто… и одиноко… и он не хотел страдать от этого сегодня ночью.

Не позволяя себе и дальше сомневаться в правильности решения, он включил передачу и двинул в сторону Айви-стрит.

День 4-й

00.24

— 9 °C

Меган снился мир, весь покрытый превосходным, черным, как сажа, порошком для снятия отпечатков пальцев. Порошок висел в воздухе как смог, и ее легкие болели, когда она пыталась дышать, как если бы у нее на груди стоял слон. Все поверхности вокруг были покрыты отпечатками пальцев. Они плавали в пространстве, как пепел на ветру. Она вздрогнула и проснулась. Кот Пятница сидел у нее на груди, поглядывая сверху вниз. В тусклом свете лампы его глаза отливали расплавленным золотом.