Предлагаем вашему вниманию краткий жанровый определитель.

Начнем с вашего окружения.

Выбираем из списка (пол не имеет значения): толстяк, очкарик, спортсмен, умник, жадина, красавчик, весельчак, мизантроп, добряк, трус, халявщик, неудачник, крутой чувак, подлец.

Выбрать нужно троих и заодно определить, кем являетесь вы, это тоже важно. Итак:

Если ваши друзья — толстяк, весельчак и умник, а сами вы — мизантроп, ваша жизнь — фантастический боевик. Толстяк обычно умирает первым, но у нас жизнь, а не кино, так что толстяку ничто не угрожает.

Если тот же набор, но сами вы — неудачник, вы в романтической комедии.

Если вы крутой чувак, то это просто боевик.

Если вы жадина, перед нами фильм-воспитание. Воспитывать будут вас.

Если вы красавчик — мелодрама.

Если добряк — приключения.

Другой расклад: ваши друзья — трус, толстяк и спортсмен.

Если вы неудачник — криминальная комедия.

Если вы умник — криминальная драма.

Если вы добряк — фильм ужасов. Толстяку опять же ничто не угрожает.

Третий: друзья — мизантроп, подлец, халявщик.

Если вы толстяк — социальная драма.

Если вы очкарик — фильм-катастрофа.

Четвертый вариант, редкий: друзья — толстяк, очкарик и неудачник, а вы — крутой чувак. Это просто очень плохое кино.

Пятый: друзья — подлец, умник, добряк.

Вы крутой чувак — историческое кино. Остерегайтесь подлеца, от них вся история вечно наперекосяк.

Вы мизантроп — социальная фантастика.

Вы подлец — историческая биография.

Когда вы пройдете «Квартал» и получите деньги, вы должны будете снять это кино, хотя бы на айфон. Иначе потеряете все, что получили.

А знаете что, сегодня, пожалуй, можно сказать правду.

Для этой цели идемте-ка в сквер. В лесную, парковую, лиственную часть Квартала.

Там будут сегодня жечь осенние листья. И мысленно — а может, в плеере, но лучше мысленно — можно послушать про себя, как Ив Монтан поет «Опавшие листья».

И нас жизни вихрь разлучает, и я стою аааааадин в тоске, и волна безжалостно стирает влюбленных следы на песке.

Монтан, между прочим, приезжал в СССР еще раз, году, кажется, в 89-м. Привозил какую-то картину. И был один вечер, когда он пел — насколько помню, в ВТО. 32 года прошли с его последних здесь гастролей. И когда он пел «Опавшие листья», вы себе, братцы, не представляете, что творилось в зале. Я там не был, где мне было туда попасть, но мне рассказывали. Там все, все рыдали, и сам он, вероятно, рыдал. Он был уже старик, сильно переменившийся. Конечно, и в молодости в его большом рте и несколько фальшивой жизнерадостности ощущалась способность не то чтобы к лицемерию, но к отступлению; и я думаю, что СССР его сильно раздражал, и, когда сейчас смотришь съемки тогдашних концертов, видно, как его коробят все эти пионерские выступления и рабочие, читающие самодеятельные стихи в честь Симоны Синьоре. Но рабочие трогательны, и лица в зале трогательны, хотя ужасны. Еще страшнее то, что за 32 года все примирились, они старые, он старый, жизнь непонятно куда делась, остались сплошные опавшие листья: одни опавшие листья слушают другой опавший лист. И волна безжалостно стирает влюбленных следы на песке. Парадокс заключается в том, что сами по себе опавшие листья не плачут, вообще не понимают, что происходит, и не совсем понятно, зачем это понимаем мы. Тут есть какая-то, мне кажется, немилосердность. И вот приходится выдумывать себе игры.

Ясно же в принципе, что «Квартал» — никакое не прохождение, что это мозаичная автобиография вымышленного лица, которое может о себе рассказать только таким путем, в виде «Восьми с половиной» — каждый рано или поздно делает такую картину или пытается написать книгу, но специфика эпохи в том, что сегодня можно заставить слушать себя, только посулив деньги. Кого иначе будет волновать чужая жизнь? Гиперсерьезное отношение к себе тоже кончилось, и вот упаковываешь свои мысли — не слишком ценные — и свои страхи в такую оболочку. Кто-то смеется, кто-то ведется, кто-то ведется и смеется — последнее, кстати, стало наиболее распространенной моделью здешнего поведения, ибо тут есть подстраховка на оба случая. Если деньги будут — ведь я же старался! Если нет — ведь я же смеялся!

Не знаю, будут деньги или нет, но смешно, конечно, верить в эти пугалки и манилки. Это такая форма рассказа о себе для человека, которого давно никто не слушает. А поскольку никто ни кого не слушает, она годится не только для маргинала, но для любого. Все, в сущности, только и делают, что пытаются купить себе слушателя. По-моему, прием не хуже прочих. А поскольку рассказывать о себе подряд невозможно — жизнь еще не кончилась, и единой точки зрения на нее у меня нет, — получается фасеточный, словно отражающийся в стрекозином глазе, дробный рассказ, обрамленный нехитрыми упражнениями, без которых никто это читать не будет.

И, стало быть, под Монтана можно подойти к костру, в котором жгут листья, и сжечь этот экземпляр «Квартала», элегически прощаясь с очередной иллюзией.

Подходим.

Жжем.

Жжем всё, что я вам про себя рассказал, всё, что было со мной и вами, и волна безжалостно стирает влюбленных следы на песке.

Прекрасный, прекрасный день, спасибо, до свиданья.

Ну вот, продолжаем.

Сожгли?

А я говорил, что надо покупать три экземпляра.

Никаких перерывов, никаких пауз, никаких выходных без особого предупреждения. Не всему надо верить, что я говорю. Сказано же — «Квартал» рассчитан на три месяца. Соскочить не удастся. Кто включился — проходит до конца, если не выпадает на развилке.

Сжечь надо было, потому что я так сказал. Это было упражнение на недоверие, на разочарование, на «все равно ничего не получится». Такие настроения надо периодически испытывать, чтобы тем прочнее была вера. Но ясно же, что «Квартал» продолжается и никаких послаблений не предвидится — напротив, начинается самое интересное.

Задание для группы «Б» — которые НАКАЗАНЫ.

Выходили вчера жечь книгу?

Песню слушали? Листьями любовались?

Ну и что же, что я сказал? Вам было сказано: до 30 сентября включительно сидите дома. С работой договаривайтесь как хотите. Деньги нужны не мне, а вам.

Теперь штраф. Час стоим носом в угол.

В угол, я сказал! Стоим и думаем о том, как мы наивны, как доверчивы. Как не умеем отличать правду от лжи. Как мы непослушны.

Подумайте, подумайте. Полезно.

Задание для остальных: покупаем семена любого растения — можно садового, можно огородного, можно вообще съесть мушмулу и ткнуть в горшок косточку — и высаживаем в горшок. Поливаем.