Она почувствовала, что глаза наполнились слезами.

– Я хочу понять, почему не могу забыть тебя.

Томас несколько секунд молча смотрел на нее, а она затаила дыхание. Если бы он расхохотался, сказал, что она безумна, она, наверное, развалилась бы на куски. Но потом, собрав их воедино, Джулия смогла бы жить дальше, устроить свою жизнь и не гадать, были ли ее чувства к этому человеку ошибкой, вызванной игрой света или слишком большим количеством шампанского.

Джулия выпрямилась. Она совершила глупость. Сейчас он предложит ей рюмку хереса, чтобы успокоить нервы, усадит в кресло…

– Мне пора идти, – заявила она и рванулась к двери.

Томас поймал ее за руку и тихо сказал:

– Останься.

Томас целовал ее, пробовал на вкус ее губы, запустил пальцы в волосы, освобождая их. Заколки дождем посыпались на пол. Она схватила его за рубашку и притянула к себе. На его губах остался вкус виски, и Джулия решила, что он ей нравится так же, как вкус шампанского, или даже больше.

Он целовал ее щеки, шею, развязал плащ и отбросил его в сторону, коснулся губами ключиц, расстегнул пуговицы на платье…

Джулия расстегнула еще несколько пуговиц на его рубашке и получила возможность насладиться теплом его кожи, твердостью мышц, ощутить биение сердца.

Большие крепкие руки накрыли ее груди, сквозь тонкую ткань рубашки стали ласкать соски, и она улыбнулась. Да, именно этого она хотела, мечтала об этом. Когда же он втянул в рот ее сосок, ей показалось, что она теряет сознание. А он тем временем проделал то же самое с другим соском. Джулия запуталась в своем платье, так что не могла шевельнуться – ей были доступны только ощущения.

– Томас! – выдохнула она и выгнулась ему навстречу.

Он подхватил ее на руки и понес в спальню, распахнув дверь ногой. Он упал на матрас вместе с ней, продолжая жадно целовать ее и одновременно пытаясь избавиться от одежды.

– Почему так только с тобой и ни с кем больше? – хрипло спросил он.

Она не могла ничего на это ответить, поскольку он был ее первым и единственным мужчиной. Она тихонько ахнула, когда он оставил ее и забегал по комнате, ероша волосы. Его рубашка была расстегнута и развевалась при ходьбе, открывая широкую грудь.

– Я известен самоконтролем, как и мастерством в постели, – спроси кого угодно.

Джулия приподнялась на локте. Распущенные волосы упали на грудь.

– Но здесь больше никого нет.

Томас взглянул на нее как на слабоумную.

– Я не это имел в виду. Я хотел сказать, что с тобой не могу остановиться. И не хочу. Я ничего не забыл, помню каждую деталь той нашей ночи.

– Значит, не всегда бывает именно так?

– А разве ты сама не знаешь? – удивился он. – Как насчет Дэвида и Айвза?

Джулия не ответила. У нее не было слов, чтобы сказать ему, что он был у нее единственным.

Томас сел на краю кровати, убрал тяжелую прядь волос с ее плеча и устремил задумчивый взгляд на соблазнительную ложбинку.

– Я ничего о тебе не знаю, и уверен только в одном: я хочу тебя, как никогда не хотел ни одну другую женщину. И сам не могу понять почему. Да, была одна короткая встреча в темноте библиотеки твоего отца. Несколько кратких мгновений – и все. Но почему-то… – Он погладил ее по щеке, провел пальцем по нижней губе. – Я не могу не думать об этом.

Джулия прижалась щекой к его ладони.

– Поэтому ты выдвинул такое условие заключения сделки?

Томас отдернул руку, словно обжегся.

– Так ты здесь поэтому? Тогда я сморозил глупость.

Джулия разозлилась. Она испытывала большое искушение сказать «да», но выражение его лица остановило ее. В его глазах стояли боль, тоска и что-то еще. Ничего подобного ей еще не приходилось видеть в глазах мужчин. Ей стало трудно дышать.

– Ты был в моей комнате прошлой ночью. Почему ты не дождался меня и не потребовал платы?

– Я забрался на проклятую стену, желая доказать, что могу это сделать. Я ждал, Джулия. А потом подумал, что ты, наверное, с… – Он замолчал. – Ты принадлежишь другому.

Она нежно погладила оставленный ею кровоподтек на лбу.

– Я и тогда принадлежала другому, но это тебя не остановило.

Он взял ее руку, поднес с губам и поцеловал ладонь.

– Ты ведь не винишь меня за то, что произошло в ту ночь, не правда ли? А ведь должна. Ты имеешь все основания меня ненавидеть. Опытный ловелас, я обязан был остановиться.

Она стиснула его руку.

– Но я хотела этого, хотела тебя. И сейчас хочу.

Томас наклонился к ней, чтобы поцеловать. Она легла на спину, обвила руками его шею и привлекла к себе.

– Ты… – он нежно поцеловал ее, – …самая удивительная женщина из всех, кого я встречал. – И снова поцеловал ее.

– Докажи, – выдохнула она.

Томас не стал дожидаться повторного приглашения. Они раздели друг друга. Она сняла его рубашку, он помог ей снять через голову платье, и оба предмета одежды полетели на пол. Потом он легко избавил ее от белья, и Джулия оказалась перед ним обнаженной. Он уставился на нее восхищенным взглядом, и она, неожиданно смутившись, ощутила острое желание прикрыть грудь руками.

– Что? – спросила она.

– Ты прекрасна, Джулия Лейтон, намного красивее, чем я мог себе представить. Знаешь, после той ночи я часто жалел, что мы занимались любовью в темноте и я не мог видеть тебя.

Она закрыла глаза и положила ладони на его широкую мускулистую грудь. Она ласкала его плечи и руки, знакомые, но тем не менее новые и волнующие.

– Ты такой же, как я помнила, – сообщила она, открыв глаза. – Хорошо, что теперь у нас есть свет, уединение и… – Но это было все, что они имели, да еще несколько коротких часов, ведь никакого завтра у них не было. И у Джулии сжалось сердце.

Он несколько секунд держал ее в объятиях, опустив подбородок ей на макушку. А она прижалась лицом к его груди и с наслаждением вдыхала его запах, стараясь запомнить его на будущее, на все те дни, которые ей предстоит провести без него. Она наслаждалась теплом его кожи, ощущением его сердца, бьющегося прямо в ее ладони. А потом он поцеловал ее, и этот поцелуй был таким глубоким, страстным и долгим, что потом оба долго не могли отдышаться.

Руки Джулии завозились с застежкой его панталон. Она чувствовала твердость под тонкой тканью, но пальцы не слушались, пока он целовал ее. Почему-то его губы, язык, руки и тело изгнали все разумные мысли из ее головы. Он находил места на ее теле, о существовании которых она даже не подозревала – чудесные, потайные, восхитительные места, – возбуждая ее сверх всякой меры. Все возможные мысли вытеснились чувствами, потрясающими новыми ощущениями. Задыхаясь, она тонула в омуте наслаждения. Вероятно, сообразив, что в таком состоянии ей с застежкой не справиться, Томас взялся за дело сам, и уже спустя мгновение его отвердевшая плоть вырвалась на свободу. В ту ночь на балу Джулия ее не трогала. Зато теперь она исследовала ее со всей тщательностью, наслаждаясь новым опытом и реакцией мужчины. Он застонал, когда она стала ласкать его фаллос, втайне удивляясь, какой он большой и горячий.