бешено толкающегося по моим венам пульса и холода металла на своей коже. До сих пор не могу поверить, что всё заканчивается.

– Жень…

Мягкий обволакивающий голос разносится совсем близко. И я знаю, кому он принадлежит. Но всё равно не реагирую. Во мне будто перегорает какой-то предохранитель, отвечающий за всю активность организма. Не могу пошевелиться. Пальцы онемели. Собственное тело почти не ощущается. И даже ответить – слишком тяжкая ноша сейчас.

– Жень, – повторяет Агеев. – Всё.

Он слегка дотрагивается до моего плеча, а я на пару коротких мгновений закрываю глаза, позволяя обжигающей солёной влаге спуститься с ресниц.

– Всё, моя хорошая. Всё.

Не помню, как и когда он отбирает у меня своё служебное оружие. Вообще происходящее больше напоминает дурной сон и свершается будто не со мной вовсе. Где-то там, отдельно от меня. Очень близко, но в то же время будто бы мимо. Не соприкасаясь. Должно быть, я окончательно схожу с ума. Как минимум потому, что обнимающий меня со спины муж – цел, здоров и невредим.

– Это правда ты? – бормочу едва различимым полушёпотом.

Нет никаких сил развернуться и удостовериться в том, что моё видение – реальность. Поэтому я очень благодарна мужчине, когда он решает эту проблему за меня, поворачивая к себе лицом. Взгляд серых глаз изучающе проходится по мне с ног до головы, а стоящий передо мной заметно мрачнеет.

– Медики где?! Пусть пошевелятся! – командует он, обращаясь к кому-то.

Вновь возвращает взор ко мне. Хмурится.

– Ты под наркотой, – поясняет, скривившись.

Я слышу в его голосе чувство вины. И оно никак не вписывается в моё сознание.

– Матвей… – проговариваю с огромным усилием.

Неимоверно трудно удерживаться в реальности.

– С Матвеем всё хорошо, – успокаивающе отзывается Рома. – Костя сейчас с ним. Никто не тронет нашего сына. Будь уверена. Я позаботился об этом.

Требуется не меньше десяти секунд, прежде чем усваиваю информацию. В итоге я коротко киваю, с видимым усилием выдавливая подобие улыбки, полной облегчения… И тут же срываюсь с места. Где-то по пути к оставленному мною ранее «Mitsubishi Pajero» подворачиваю ногу, но тупая боль в области лодыжки ничего не значит. Пропускаю тот момент, когда прекращается дождь. Всё, что остаётся в моём помутнённом разуме – прошедшее количество секунд, прежде чем удаётся упасть на колени рядом с лежащим на земле Артёмом.

Может быть память в очередной раз играет со мной злую шутку, но кажется, будто мужчина и не пошевелился больше ни разу с того момента, как я оставила его.

– Тём, пожалуйста, – бормочу неразборчиво.

Обеими ладонями обхватываю его лицо и склоняюсь ближе, прижимаясь губами к холодному лбу. Позади раздаются чьи-то крики, но я не обращаю на них внимания. Всё, что действительно интересует в данный момент – медленное, едва различимое дыхание моего самого первого и единственного мужчины, которое удаётся улавливать с огромным трудом.

– Прости меня, – шепчу почти неслышно.

Как бы ни хотелось сейчас увидеть ответную реакцию в омуте цвета бездонной синевы… но глаза Артёма закрыты. Он никак не реагирует. Не слышит меня.

– Прости, – повторяю ещё не один раз. – Прости, родной.

Немного отстраняюсь, бездумно вглядываясь в багровое пятно, расплывшееся на белой рубашке где-то в районе солнечного сплетения…

Неужели я промахнулась?!

– Девушка, отойдите! – строгий властный голос за моей спиной застаёт врасплох и вынуждает вздрогнуть. – Вы мешаете! – дополняет незнакомец немного мягче.

Чьи-то широкие мягкие ладони ложатся на плечи, решительно отодвигая меня в сторону. Рядом с Артёмом появляются носилки и несколько человек в бледно-голубой униформе, которые тут же укладывают мужчину на них. Они уносят его в сторону неизвестно когда появившейся машины скорой помощи. Но я не успеваю отправиться следом и узнать, что же будет дальше. Мир перед глазами стремительно темнеет, а реальность меркнет. Сознание заполняет вязкая неумолимая пустота, которой невозможно сопротивляться.

– Жень, – слышу словно издалека голос мужа.

Дальнейшее протекает будто в тумане. Агеев подхватывает меня на руки, а я доверчиво утыкаюсь носом в его плечо, просто потому, что уже не в силах держать голову самостоятельно. Объятия – тёплые, согревающие, обещающие безопасность, мир и покой. Я позволяю себе забыться в них на некоторое время, потихоньку погружаясь в эту свою приближающуюся тьму, пока под кожу не вонзается игла, а в кровь словно обжигающая лава поступает. Разум проясняется в считанные секунды. И вместе с этим приходит кое-что ещё… То, во что верить совсем не хочется, но иного объяснения происходящему просто нет.

– Это поможет не отключиться, – говорит тем временем какая-то женщина в белом халате. – Через час желательно повторить процедуру.

Оглядываюсь по сторонам. Муж всё ещё держит меня на руках. Артём уже в машине скорой помощи, чьи задние дверцы распахнуты настежь. Арсения и вовсе не видно.

– Но лучше бы её в больницу отвезти и анализы взять, – вкрадчиво дополняет медицинский работник. – Кто знает, что у неё там в крови. Возможен риск остановки сердца. Мы сейчас вашего второго пострадавшего упакуем и можем её с собой взять, если хотите. Или сами везите, если так удобнее будет.

– Сам привезу, – отвечает Рома.

Женщина сухо кивает и удаляется. А я прокручиваю в голове сказанное ею.

– Он жив, да? – интересуюсь робко.

Агеев сжимает объятья крепче.

– Да, Жень. Жив, конечно, – тяжело вздыхает он. – Или ты его правда пристрелить собиралась? – дополняет с задумчивой улыбкой.

Смотрит до того ласково и понимающе, что чувство вины во мне буквально зашкаливает. Но совсем недолго. Потому что теперь, когда вменяемость потихоньку возвращается, а я начала понимать кое-что ещё…

Не я одна тут виновна!

– Ты знал. Обо всём, – не спрашиваю, озвучиваю очевидный факт. – И ты специально допустил всё это. Моё похищение, ту девку к нашему сыну. Не было никакой аварии, да? Не было никакого взрыва, – смотрю на него и не верю собственным глазам.

Потому что, по мере каждого произнесённого слова, единственное, что вижу в выражении лица федерального судьи – я целиком и полностью права. А он, мать его, даже отрицать не собирается! Ни капли, чтоб его черти пожрали, не раскаивается! Зато теперь понятно, откуда полицейские машины прибыли. Вместе с ним, к тому же.

– Не совсем, Жень, – мягко возражает он. – Моя машина и правда взорвана. Просто я не такой дебил, чтобы подпускать к ней кого попало, а потом за руль садиться, – хмыкает он с горечью. – И который из Рупасовых на самом деле виноват, или же оба враз – я тоже не был до конца уверен, пока ты не сыграла финальную часть в нашей партии. А о сообщнице вообще только в последние сутки узнал. Благодаря ей и стало возможно закруглиться с этим спектаклем.

Если пару часов назад я поражалась сумасшествию двинутого на всю голову серийному убийце, то теперь начала сомневаться в адекватности супруга.

– Значит, спектакль… – подвожу мысленный итог вслух. – Браво, господин режиссёр! А по-другому как-то нельзя было?! – непроизвольно срываюсь на крик.

Ведь я чуть Артёма