Я сдерживаю мрачную усмешку. Знали бы они, что замышляем мы с Майной! Единственное, чем мне помогает ритуальное омовение, – оно успокаивает боль в мышцах, которая постоянно мучает меня с тех пор, как мы начали по ночам тренироваться.

Вернувшись в Бумажный Дом, мы проводим следующие несколько часов, встречаясь с придворными предсказателями, докторами ци и жрецами. В Новый Год исполнится полгода нашему служению в качестве Бумажных Девушек. Результаты нынешних обследований помогут составить план занятий на будущий год – ведь пройдет еще полгода, и мы перестанем быть наложницами Короля и обретем другие придворные роли. Или – в нашем с Майной случае – мы могли бы обрести такие роли, да только мы не планируем оставаться при дворе.

Я встречаю Майну в коридоре, когда наши горничные разводят нас по кабинетам для последних сегодняшних испытаний. Майна посылает мне полную скрытого смысла улыбку, и мое сердце вспыхивает от радостного возбуждения. Когда мы расходимся, она успевает быстро пожать мне руку.

Ко времени, когда обследования заканчиваются, сгущаются сумерки. Окрестности погружены во тьму, звезды скрыты за тяжелыми тучами. Лилл переодевает меня к ужину, а я смотрю в темное окно, и во мне растет тревога.

Завтра. Это случится завтра.

Остался всего один день.

– Вы хорошо себя чувствуете, госпожа? – спрашивает Лилл, ловко украшая шпильками мою прическу.

Я обвожу языком губы.

– Просто нервничаю перед завтрашним балом.

– Не нервничайте, не стоит! Я слышала, что Король приготовил лично для вас какой-то сюрприз!

Хотя Лилл улыбается и хочет меня порадовать, от ее слов веет холодом. Завтра – худший момент для каких бы то ни было сюрпризов. И что бы Король ни приготовил для меня, я уверена, что мне это не понравится. Единственное, что между нами есть общего – это стремление бороться за то, что мы считаем своим, и завтра вечером я собираюсь доказать ему, что способна сражаться.

Когда я прихожу к мадам Химуре, двор освещен сотнями фонариков и свечей. Над головами натянута сеть мерцающих огоньков. Павильон в центре сада задрапирован тяжелыми бархатными завесами, чтобы было теплее, и горничная приподнимает завесу, помогая войти. Изнутри слышатся голоса девушек.

Я вхожу и сразу ищу взглядом Майну, но ее пока нет.

Мадам Химура жестом приказывает мне занять место рядом с Блю.

– Я как раз рассказывала девушкам о символическом значении ужина. Сегодня вы будете есть только сырую пищу, чтобы очистить организм и приготовить свои тела к принятию свежего притока новогодней энергии ци.

Сырую пищу. Нечего сказать, отлично. Вряд ли я смогу заставить себя как следует поесть.

– Теперь, когда все вы наконец собрались, – продолжает она, – я введу вас в курс завтрашнего празднества. Рано утром вы…

– Все? Разве мы не ждем Майну? – перебиваю я ее.

Мадам Химура щурится в мою сторону.

– Мы, – подчеркнуто говорит она, – больше никого не ждем.

– Что вы имеете в виду?

– Майне пришлось покинуть дворец.

Я чувствую себя так, будто меня ударили в живот.

– Мать Майны этой ночью была убита, – продолжает мадам Химура. – По этому поводу Король приказал временно вернуть Майну в семью. Когда она вернется, в точности неизвестно.

– Как? – в ужасе выдыхаю я.

Аоки вздрагивает и неловким движением опрокидывает бокал сливового вина на пол. Часть вина выливается на платье Ченны, и сразу подбегает горничная, чтобы убрать осколки и вытереть разлитое. Я задыхаюсь, тщетно пытаясь успокоить бешеное биение сердца. Я понимаю, что Аоки пыталась меня остановить, прежде чем я чем-нибудь выдам себя, но хотя остальные девушки заняты беспорядком на столе и разлитым вином, я ловлю на себе пронзительный взгляд Блю, жесткий и всепонимающий.

– Так-так, – говорит она шелковым голосом. – Я же давно говорила – ты из тех, кто ненавидит мужчин.

* * *

После ужина я, едва держась на ногах, спешу к себе в комнату.

– Что случилось? – в страхе спрашивает меня Лилл.

Я не отвечаю. Доковыляв до окна, я тяжело приваливаюсь к подоконнику и часто дышу. Мне никак не удается наполнить легкие воздухом, он кажется плотным, как свернувшееся молоко. Лилл пытается меня успокоить, ей даже удается украсть для меня с кухни бокал сливового вина, но алкоголь лишь обостряет мою и без того огромную тревогу.

Наконец горничной удается уложить меня в постель. Я лежу под одеялом, не в силах унять дрожь.

– Пожалуйста, госпожа, постарайтесь уснуть, – умоляет Лилл. – Завтра не случится ничего страшного! Просто праздничный бал. Тут не о чем волноваться!

Я киваю, притворяясь засыпающей. Но стоит горничной выйти за порог, я тут же откидываю одеяло и вскакиваю.

Один день, ведь оставался всего один день! Продержаться один день, не выдать никому наших тайн – и мы бы навеки покинули дворец.

Мы были бы свободны.

А теперь мать Майны убита – я даже думать боюсь, кем именно и по какой причине, – а самой Майны здесь нет, и у меня нет никакого способа с ней связаться. И в довершение всего Блю, из всех людей на свете именно Блю знает о наших отношениях. В любой момент она может выдать нас Королю, и нам конец. Мое поведение с ним только послужит для него подтверждением. Он сразу поверит доносу.

Меня посещает еще одна мысль, настолько болезненная, что я сгибаюсь пополам, как от удара: возможно, в следующий раз мне предстоит увидеть Майну только в день нашей казни.

Я думаю о последней нашей встрече сегодня в коридоре. О быстром ласковом пожатии ее руки. Оно длилось лишь мгновение. Вдруг это последняя наша встреча в жизни? Последнее прикосновение друг к другу?

Стены комнаты душат, я не могу больше здесь оставаться. Майны нет в Бумажном Доме, и в ее отсутствие ноги несут меня к единственному человеку во дворце, которому я доверяю.

Аоки потирает глаза, я ее разбудила.

– Леи? – бормочет она, садясь. – Что случилось?

– Не могу заснуть.

Она накидывает мне на плечи меховое одеяло. От нее пахнет сном, теплом и безопасностью, и я молча прижимаюсь к ней, зажмурившись, чтобы не расплакаться.

– Мне очень жаль Майну, – тихо говорит она. – Как ужасно, что такое случилось с ее матерью!

Я киваю.

– Наверное, это обычное дело, когда кланы посылают к своим соперникам убийц… Но все равно – поверить не могу, что это могло случиться с кланом Ханно! Самым приближенным к Королю кланом людей. Он ведь даже назначил Ханно особую охрану из своих солдат…

– Может, один из этих солдат и был убийцей, – горько шепчу я.

Аоки замирает.

– Я понимаю, что ты расстроена, но все-таки думай, что говоришь! Это же невозможно…