Генерал отошел к дальнему экрану, поднял вокруг себя прозрачный звуконепроницаемый барьер, надел наушники с микрофоном и заговорил.

Турский же обернулся к сидящему у стены Ксину Ли.

— Так что ты там говоришь? Люди могут пережить эту срань?

Китаец кивнул.

— И для этого я должен нарушить приказ?

— Да.

— **** я тебя * ****, яйцеголовое ты *****. И тебя, и все ваши проекты.

— *****, товарищ маршал. Только деактивируйте кнопку.

— Перебьетесь. И ты, и все твои журавли вместе взятые Я помещу ее в ковчег, вместе со всей уже записанной на него информацией. И отправлю ковчег на Землю, куда-нибудь в Сибирь. Там люди железные и первое время они точно протянут. Когда-нибудь они найдут кнопку и будут знать, что у них есть способ разрубить гордиев узел, раз и навсегда.

Ксин с готовностью кивнул.

— Делайте как хотите, только не нажимайте.

— Ты думаешь, я боюсь нажать? Думаешь, у меня не хватит духу?

— Я думаю, что вам ***** на то, что я думаю.

Турский нажал на одну из панелей в кабине и положил кнопку в открывшуюся нишу.

— Скажи мне, умник, почему вы называете их «гррахи»?

Ксин Ли отвел взгляд.

— Извините маршал, но эту информацию я не могу выдать даже перед лицом нашей с вами смерти. Я просто не имею права говорить.

Корабль содрогнулся от удара. Головной корабль пришельцев обнаружил приближающийся крейсер людей и пытался отстреливаться.

Панели пилотов взорвались красными огоньками, сигнализирующими о поражении одного отсека корабля за другим.

— Не трясись, — Турский потрепал Ксина по плечу, — *** он нам что сделает. Его **** уже в аду, как и наши **** тоже. Даже если он ****** нам весь корпус, энергии кабины будет достаточно, чтобы разворотить ему **** по самые гланды.

Пространство заполнили частицы плазмы, разогретой до температуры горения звезды.

День 10. Великая битва

Винник сгибался под весом наполненного льдом контейнера. В нем под свинцовой крышкой прятались, как грибы в лукошке, винтовочные патроны, каждый размером с добрую мужскую пядь. Если бы Любава вышла на охоту одна, ей бы пришлось брать намного меньше боезапаса.

Утро холодило кожу, дарило свежесть и радость того мгновения жизни, когда не хочется думать ни о прошлом, ни о будущем. Трава шелестела под ногами, обнимала сапоги, покрывала слоем мелкой светло-зелёной пыльцы.

За долгие годы скитаний старик пережил тысячи таких вот часов, когда в голове ничего, кроме звенящей пустоты глубокого чистого неба и радости от каждого вздоха. Вот и сегодня хотелось продлить это чувство как можно дольше, но патроны с ядерным зарядом внутри контейнера со льдом и перекинутая через спину Любавы снайперская винтовка навевали тревожные мысли и тяжелые воспоминания.

Последний раз старик участвовал в Большой битве семнадцать лет назад. Вот так же — наводчиком у бывшей жены. Да и сама Любава ходила на позицию далеко не каждый год. И вот снова: далеко выдающаяся из пологого склона скала, прозванная Плеткой, внутри которой находился опорник Сынов, до боли знакомые овраги, валуны и редкие перелески. В двухстах метрах от опорника на Плетке проходила условная граница гарнизона. Ровно возле нее, на краю глубокого оврага, почти тридцать лет назад Винник по просьбе жены оборудовал несколько утопленных в скалу снайперских позиций.

Представляли они из себя по два лежачих места, для стрелка и наводчика. Сверху позиции накрывались толстым листом теплоизоляционного пластика и с «задней» стороны имели лазы на дно оврага, а оттуда — в небольшую карстовую пещеру. Не слишком большая надежда на спасение, но расчёт всегда был на то, что всесильный противник будет слишком занят гарнизоном и не сможет тратить много сил на поиск таинственного снайпера. От издалека брошенных молний и огненных шаров пещера спасала, а на большее Любава и не рассчитывала.

До сих пор везло. Прежде мать командира гарнизона приходила на каждую Большую битву, но после того, как Сыны два раза подряд ее проиграли, погибнув все и сразу, стала делать большие перерывы.

Винник спустился в овраг и со вздохом облегчения опустил контейнер на землю. Взрыв сапогом грунт, он докопался до угла спрятанных от случайных глаз пластиковых листов.

— Сколько позиций накрываем? И какие?

Любава присела на край склона, устало вздохнула и, прищурившись, осмотрелась.

— Пятую и восьмую.

— Может, первую и шестую?

— Нет. Руки уже не те, чтобы бить в лоб, издалека. Да и в последнее время демонов прилетает слишком много. Обнаружим себя раньше времени — нас в порошок сотрут.

Винник разворошил землю, открывая нишу, и вытащил два листа.

— Как думаешь, справятся на этот раз ребята?

Любава равнодушно покачала головой.

— Мне все равно. Я думала последнее время, уж лучше бы не справились. Я бы тогда пошла и прекратила это навсегда.

— Навсегда?

— Навсегда. Хватит бедным мальчишкам мучиться. Жизнь за жизнью, смерть за смертью — быть игрушками в чужих руках, даже не осознавая этого.

— Ты и прежде это знала.

— Прежде жила надежда. Я думала, что-то изменится. Люди ведь не тараканы и даже не летающие волки. Я надеялась, что человеческая природа пробьется наружу, как живой росток сквозь асфальт, как дерево раскалывает камень.

— Надежда еще есть.

Любава горько вздохнула и поднялась на ноги.

— Пойдем.

Винник взвалил листы на спину, чтобы не тащить их волоком и не оставлять след. Маскировка не заняла много времени. Устелив сухую траву и одеяла, старик достал из контейнера патрон и указал на валун в полутора километрах от опорника.

Несмотря на невероятные размеры, винтовка издала лишь негромкий хлопок. В нескольких метрах слева от камня земля взметнулась в воздух пыльным серым облаком.

Любава протянула руку за вторым патроном и подкрутила одно из колесиков прицела.

От второго выстрела валун прыснул кварцевыми брызгами и раскололся пополам.

* * *

Рина разобрала на части и методично смазывала части выданной ей Сынами штурмовой винтовки. Лицо ее отражало максимальную собранность.

Босой сидел на кровати напротив, пытаясь сконцентрироваться на интерфейсе. Стремительно развивающиеся события так и не дали ему возможность полноценно разобраться в уже достигнутом прогрессе и в том, куда развиваться дальше.

Для тихой охоты на чудищ инструментов стало хоть отбавляй. Сейчас он смело бы взял в руки ядовитого тритона и пошел в атаку на четвертый уровень логовища крыс, но ни стойкость к ядам третьего уровня, ни калькулятор вероятностей, ни четвертый уровень стойкости не давал преимущества в схватке с новыми хозяевами планеты, особенно матерыми и готовыми к серьезному бою.

Две недели назад, впервые вступив в прямое противоборство с гррахом, ловчий воспользовался эффектом