Он словно замаливал свою вину, но за что? Абсолютная глупость.

- Я всегда хочу тебя. И я всегда люблю тебя. Буду любить вечно, маленькая.

- Ты ведь знаешь, я все еще злюсь на тебя, Эмин. Ты до сих пор не сказал мне, о чем вы так долго беседовали с Эльдаром в твоем кабинете.

- Почему я слышу в нашей постели имя другого мужчины? Ты забыла, какой ревнивый у тебя муж?

Улыбка Эмина вышла поистине дьявольской.

- Я напомню.

С этими словами Эмин стянул с меня сорочку и принялся ласкать чувствительную грудь. Его весьма резкий поцелуй в губы заставил меня ощутить секундную горечь, но прилив желания унес все непрошеные мысли. Аккуратно нависнув надо мной, Эмин развел мои бедра в сторону и…

Медленно вошел. Из губ вырвался непроизвольный стон.

Сумасшедший. Безумный. По-настоящему страстный. Мой муж. Единственный навечно.

- Моя маленькая… - выдохнул Эмин с наслаждением.

В его глазах сгустилась тьма, и я в ней, о боже, едва не потонула. Это безумие чистой воды.

- За какие грехи ты мне досталась?

- Почему сразу за грехи? – полустон-полувыдох.

И медленный толчок. Сердце навылет, а пальцы сжимаются в кулаки от страсти и желания. Подгибаю колени, позволяю брать себя нежно. Это последний раз, после рождения дочери Эмин обещал перестать быть таким терпеливым.

Мой ласковый зверь.

- Потому что ничего хорошего в жизни я не сделал.

Я промолчала, поцеловав его в губы, а в следующую секунду выгнулась Эмину навстречу, испытывая невероятное чувство, подобное эйфории.

Этой ночью мы наслаждались друг другом. По рекомендации врача совсем немного, остальное время разговаривали и уснули лишь к утру. Наконец, Эмин нашел в себе силы признаться мне, что они обсуждали с Эльдаром той ночью. Они планируют бросить общие усилия на создание нового бизнеса. Эмин не уточнял подробности, но сказал, что такого в их мире не делал еще никто.

О самой концепции Эмин обещал рассказать позже.

А вскоре в одну из спокойных ночей у меня начались схватки. Эмин, конечно, запаниковал, ведь с ним такое впервые. Благо, я знала, что делать, и от клиники, в которой мы договорились о родах, в считанные минуты приехала скорая.

У нас родилась девочка весом равно три килограмма. У нее были темные волосы, а губы, как и у Эльмана, были папины.

На рождение внучки мама приехать не смогла - они с Камалем заболели и остались в Калининграде. Зато приехала бабушка, и даже та – растрогалась.

- Эх, папина дочка, - в своей манере высказалась бабушка.

- Бабуль!

- А что бабуль? Одни глаза он нам оставил. Смотри, какова голубоглазка! С такой внешностью голубые глаза еще немало сердец разобьют!

Вскоре к нам с дочкой приехал Эмин. Он осыпал меня цветами, зацеловал до жжения в губах и тут же взял дочь на руки. С Эльманом он пропустил многое, но с дочкой, я уверена, он не пропустит ни секунды ее жизни.

- Маленькая принцесса, - выдохнул Эмин, вглядываясь в крохотное личико, - я позаботился о тебе, моя девочка. Всю жизнь ты будешь в надежных руках, и никто не посмеет тебя обидеть.

Я улыбнулась, совсем не догадываясь об истинном смысле сказанного.

- София. Тебя будут звать София Шах, - нашептывал Эмин раз за разом.

- Почему София?

Я удивилась, но совсем не была против. Мне нравилось это имя, и я не раз задумывалась о нем. Эмин словно прочитал мои мысли.

- Впрочем, прекрасное имя. София, - согласилась я, - когда мы вернемся домой, я нарисую ее портрет, и мы повесим его в детской. Как тебе идея?

Обернувшись, Эмин горячо улыбнулся мне. Затем подошел ко мне с дочерью на руках, поцеловал в шею и прошелестел:

- Знаешь, мне кажется, что для такой принцессы мало одного защитника. Эльман за ней не углядит. Что думаешь, маленькая?

- Думаю, что ты сумасшедший!

- Это значит: «Да, я готова подарить тебе второго сына?».

Муж аккуратно прижал меня к себе. Нас. Он прижал нас к своему сердцу.

- Ты знаешь, я с тобой на все готова, Эмин.

Это признание стало моим ответом. Это признание – самое ценное, что Эмин слышал из моих уст. Моргнув несколько раз, Эмин поцеловал меня в губы – горько и сладко одновременно.

Ведь наша история именно такая: горькая и сладкая одновременно.

КОНЕЦ