— У вас совершенно иные предпосылки, потому что вы наделены врожденными… — начинает директриса.

— Вот именно, — перебивает Линнея. — Мы сильнее вас. Вы нас боитесь.

— Ты все неправильно поняла, — говорит директор, пытаясь звучать надменно.

— Нет, — спокойно отвечает Линнея. — Я наконец поняла все правильно.

Она торжествующе улыбается.

— Адриана Лопес нам не враг, — замечает Мину.

— Да заткнись ты, — говорит Линнея. — Она хочет, чтобы мы сидели и пялились в Книгу вместо того, чтобы разбираться, что угрожает нашей жизни. С меня хватит!

— Ты хочешь сначала сделать, а потом подумать? — спрашивает Мину.

— Вот именно, — отвечает Линнея. — И не буду слушать того, кто вообще непонятно почему здесь находится.

Это как удар под дых. Мину вынуждена отвести взгляд. Она не может посмотреть остальным в глаза. Ей одинаково страшно увидеть в них как жалость, так и согласие.

— Ну хватит, — говорит Ванесса.

— У тебя что, тоже какие-то проблемы? — огрызается Линнея.

— Да, у меня проблема, — отзывается Ванесса. — Никак не могу забыть твое предложение убить Густава Оландера. Как ты собираешься это сделать? Зарежем его по дороге с футбольной тренировки? Устроим поджог? Купим у Юнте пистолет и застрелим Густава?

— Они видели его! — говорит Линнея, указывая на Анну-Карин и Иду.

— Да, но даже они ни в чем не уверены! — восклицает Ванесса. — Как ты можешь быть так уверена? Или тебе просто хочется найти виноватого?

Голос Ванессы звучит горячо, Мину никогда раньше не слышала, чтобы Ванесса так говорила.

Линнея смотрит на Ванессу, и, кажется, она вот-вот заплачет. Но вместо этого она хватает свою куртку и уходит. Вот она уже проходит сквозь тонкую пленку, окружающую танцплощадку. Ванесса кричит ей вслед, Линнея останавливается и оборачивается.

— Мы договорились, что будем держаться друг за друга. Мы обещали, — говорит Ванесса.

— Тогда мы думали, что это имеет значение, — отзывается Линнея. — Но теперь это не играет роли. Мы все равно погибнем.

Она указывает на директора.

— И если вы думаете, что она вас защитит, то вы ошибаетесь. Она умело врала вам, пока сама верила в собственную ложь. Но теперь она не может врать даже себе самой.

— Но Книга Узоров… — начинает Анна-Карин.

— Неужели кто-нибудь из вас видит там что-то? — спрашивает Линнея.

Никто не отвечает.

— Я так и думала, — говорит Линнея.

Мину на секунду испытывает постыдное чувство удовлетворения. Она не единственная, кто не может разгадать эти таинственные знаки.

— Необходима тренировка, — настаивает директриса.

— А вас я вообще больше не хочу слушать, — говорит Линнея.

К большому удивлению Мину, директриса молчит.

Никто не произносит ни слова, пока Линнея не исчезает в темноте.

— Ну что, — говорит Ванесса. — Кто-то еще хочет что-нибудь сказать?

Мину никогда не слышала, чтобы тишина была более красноречивой.

— Не знаю, что вы будете делать, но лично я собираюсь напиться, — продолжает Ванесса. — Поздравляю с Днем святой Люсии, блин.

Остальные собирают свои вещи и в полном молчании покидают танцплощадку. В конце концов остаются только Мину и директор. Голубой огонь начинает гаснуть. Света хватает только, чтобы различить в темноте черты Адрианы Лопес. Она серьезно смотрит на Мину.

— Я искренне надеюсь, что ты не поверила словам Линнеи, — говорит она.

— Разумеется, нет, — отвечает Мину.

По правде говоря, она тоже не вполне доверяет директору. Но думать, что Адриана знает так же мало, как они, было слишком страшно.

— Вот и хорошо, — говорит директриса, и напряжение на ее лице сменяется улыбкой. — И не надо обращать внимания на то, что Линнея сказала о тебе. Мне очень жаль, что в прошлый раз я выразилась столь неловко. Возможно, мои слова прозвучали так, будто ты имеешь к этому делу меньше отношения, чем остальные. И я, и Совет уверены: роль, отведенная тебе, очень важна. Но твои силы сложно поддаются описанию.

— О'кей, — отвечает Мину. — Спасибо. Только…

Она сбивается.

— Знаешь, Мину, — говорит директриса. — Мне, наверное, не следовало бы говорить этого, но мы с тобой очень похожи. Ты относишься ко всему серьезно. Не споришь просто так, из чувства противоречия. Достаточно умна, чтобы слушать тех, кто знает больше, чем ты. Это ценные качества. По правде говоря, иногда мне хотелось бы, чтобы ты была единственной Избранницей.

— Спасибо, — бормочет Мину, смущенная такой высокой оценкой.

— Подвезти тебя домой? — спрашивает директор.

— Спасибо, — повторяет Мину.

И только когда они выезжают из леса и видят огни в центре Энгельсфорса, Мину начинает сомневаться, а так ли в действительности хорошо уметь слепо подчиняться приказам.

38

Когда Мину была маленькой, ей казалось, что дни в декабре тянутся медленно-медленно в бесконечном ожидании Рождества. Но теперь время стремительно проносилось мимо.

Осенью Мину преследовал постоянно нарастающий страх отстать по многим предметам. Вроде бы особых оснований волноваться не было, и все же. Теперь она изо всех старается наверстать упущенное и зарылась в книги, отгоняя сон с помощью чая, конфет и колы, лишь бы успеть повторить весь пройденный материал. Чтобы не засыпать на первых уроках, она даже начала брать термос с кофе с собой.

В последний день учебы в актовом зале проходит рождественский концерт. Ида поет «Вифлеемскую звезду» и так уродует ее на попсовый манер, что слушать противно. Но публика награждает ее шквалом аплодисментов. Ида сияет как солнце, а учитель биологии Уве Пост украдкой смахивает слезу.

Директор произносит короткую речь о том, что наступление нового года символизирует продолжение жизни. Все понимают, что она имеет в виду Элиаса и Ребекку и призывает оставить прошлое в прошлом. Мину автоматически ищет взглядом Линнею. Но ее нет. И Мину понимает, что не видела Линнею с того самого дня. Возможно, она совсем с тех пор не появлялась в школе.

Потом ученики собираются в классе, и Макс раздает оценки и характеристики. Протягивая конверт Мину, он улыбается все той же профессиональной улыбкой, с какой теперь всегда обращается к ней.

Тайное согласие в их взглядах как будто сдуло ветром. Было ли оно вообще? Может, оно существовало только в ее мечтах?

Но ведь он поцеловал меня.

Она повторяет это в миллионный раз — как мантру, которая от повторения в конце концов теряет смысл. Иногда ей даже кажется, что она выдумала вечер в доме Макса. Что это просто психоз, результат погони за оценками, смертельной угрозы и чересчур активных мечтаний о том, как потерять девственность с собственным учителем…