не знали, что делали, и их семьям тоже. Я стар и умираю, но я не садист и, что бы ты там ни думал, не такая уж сволочь. Так как ты это сделаешь – сожжёшь меня изнутри или превратишь в камень? Вы, чокнутые маги, только так умеете, да?

Веласкес достал второй носитель, прилепил к экрану.

– Здесь, – сказал он, – другой вариант. Он тоже заинтересует Бюро и Силы обороны, но не слишком, думаю, они сами сделали такие же выводы, стерва Мишель сможет его использовать. И там нет ничего, что бы связывало твой банк, университет Гринвуда и этих пятерых. Только они и Абернати.

Игнасио рассмеялся, похлопал Павла по руке.

– Выкладывай, мальчик, что у тебя на уме.

– Я подумал, – Веласкес тоже улыбнулся, – что для вас было важнее – узнать, почему это произошло, или выяснить, что я предприму. Если человека нанять, его отлично можно контролировать, значит, был кто-то, кто интересовался именно мной.

– Погоди, – Ортега закашлялся, – я расскажу тебе, только сделай для меня кое-что. Сделай меня хотя бы на пять минут молодым и здоровым. Можешь?

Павел кивнул, крепко сжал левое запястье старика в ладони, перехватил правую руку, дёрнувшуюся к горлу.

– Десять минут, – предупредил он. – А потом я превращу ваш остаток жизни в ад, если не услышу ответ. В очень долгий ад.

– Мне больше и не надо, – Игнасио выбрался из капсулы, недоверчиво покрутил головой, не обнаружив хруста позвонков и головокружения, несколько раз с удовольствием присел и отжался. – Вы, молодые, не представляете, какая у вас есть ценность. Хорошо, но обещай, что у меня будут эти десять минут.

– Обещаю.

– В прошлом году, – Ортега с наслаждением потянулся, кости не скрипели и не щёлкали, – ко мне заявилась Нора Суарес, подручная Ваграса. Знаешь, кто это?

Павел кивнул.

– У Беннета, одного из подрядчиков Фалька, пропала дочь, она участвовала в этой дурацкой охоте, которую устраивал Виктор, и они решили, что ты, по какой-то причине, можешь кое-что знать. Но прежде, чем заняться тобой, Нора решила узнать тебя поближе. И тебя пригласили в «Ньюс». А потом эта дурацкая перестрелка на площади, и мне показалось, что это отличная идея. Подёргал за ниточки, чтобы тебя направили прямо ко мне. Лара Беннет, вот как её звали, эту девочку. Если ты меня прикончишь, тебе придётся иметь дело с Фальками, но ведь тебя это не пугает?

– Нет, – Веласкес покачал головой, наблюдая, как Ортега прыгает и машет руками, – ни капельки.

– Всё, заткнись и дай мне мои семь минут, – Игнасио снова перешёл к отжиманиям. – А потом я кое-что подправлю в завещании, ты меня прикончишь и нажмёшь синюю кнопку на кровати. Дьявол, только ради этого стоило тебя нанять.

Павел уложил тело обратно в гель, нажал синюю кнопку, первой в комнату ворвалась Мириам, она бросила на Веласкеса гневный взгляд и начала реанимировать пациента. Только, на взгляд мага, это было бесполезно. Мишель постояла несколько секунд рядом с мёртвым родственником и вывела Павла из дома.

– Теперь ты – глава «Ньюс»? – Веласкес обнаружил свой мотоцикл возле входа.

– Даже когда снимут метку, «Ньюс» в твоих услугах нуждаться не будет, – Мишель улыбнулась одними уголками губ, – ты неплохо заработал за несколько дней, деньги, дом на реке, мотоцикл, этого достаточно, чтобы ничего не делать много лет.

– Вообще это мой байк, – Павел похлопал по потрёпанному временем сиденью.

– Не этот, – женщина кивнула на мощный багрово-красный коллекционный «Дьяболо», стоящий рядом с лимузином. – Любимый мотоцикл дяди, он оставил его тебе. Лицензия, камера, можешь этим пользоваться сколько захочешь, не знаю, что ты сделал со стариком, но он запретил у тебя даже мелочь забрать. Похороны через две недели, ты приглашён. Адрес портного получишь у Тимми, надеюсь, миллиона реалов на смокинг хватит.

Эпилог

13 ноября 334 года от Разделения, пятница

Верхний город (Сидаже-Алта), портал

– Получены новые данные, сэр.

Дежурный портала второй лейтенант Михаил Симонов был немного напряжён – не каждый день приходится выдёргивать к себе целого генерала.

– Показывай, – Маккензи помассировал колено, поёрзал в неудобном кресле.

На экране появился график, сопровождаемый видеоизображением. На видео дрон стоял на одном месте, а красная линия ползла чуть ниже отметки в двести семьдесят миллисекунд. В левом нижнем углу экрана дата менялась, она дошла до вчерашней, и красная линия резко взлетела. Вторая линия, синяя, наоборот – опустилась. Дрон поднялся с плиты и исчез.

– Полторы секунды, интервал – два часа, порог – одна и две десятых, – сказал Симонов. – Боюсь, мы потеряли его, сэр.

– Обломки?

– Никаких следов.

– Продолжайте, – Маккензи чуть повернул голову к майору, стоящему рядом, – усильте охрану периметра, проверьте, чтобы всё оборудование никак на нас не указывало.

– Генерал?

– Мы не должны давать никаких сведений о себе. Отмените стерилизацию плиты, любые инородные предметы, пусть они будут размером даже с молекулу, изолировать и передавать в лабораторию.

Маккензи поднялся, слегка улыбнулся. Похоже, у Сил обороны появился шанс показать, для чего они изначально были созданы.

Зима 335 года от Разделения

– Это последний раз, когда ты меня дурачишь, больше я на это не куплюсь, – Волкова от души треснула Павла кулаком, села на кровати. – Каждый раз ты находишь предлог, чтобы ничего не рассказывать. Если ты не выложишь мне сейчас же, что произошло, когда нас похитили, я из тебя отбивную сделаю.

Вместо ответа маг включил экран на стене, и Настя увидела там себя, в этой же комнате. Экранные она и Веласкес сидели на кровати, тот Павел держал её за руку. Внезапно Волкова на экране зарыдала, она билась в истерике, угрожала, выхватила пистолет, пыталась пристрелить Веласкеса, настоящая Настя с трудом разбирала слова.

– Это шутка? – холодным голосом спросила она.

– Нет, – Павел показал на значок в левом нижнем углу, – это лицензированная камера, могу скинуть запись.

– Сколько раз?

– Сегодня восьмой, – Павел показал на экран, – смотри, сейчас ты потребуешь, чтобы я снова стёр тебе память. Но это третий раз, в воскресенье ты была гораздо спокойнее, всего лишь попыталась разбить мне голову.

– Пора это прекратить, – Настя встала, натянула джинсы. – То, чем мы занимаемся, надо прекратить. Каждый раз ты меня тащишь в постель, а потом устраиваешь мне вот это и заставляешь забыть. Скотина ты, Веласкес, и мразь. И нет, я больше не буду тебя просить вернуть мне память, захочешь покувыркаться в постели, зови Эмму, эта шалава прилетит – только свистни.

– Эй, я хотел, как лучше. Слово своё я сдержал, и спать со мной тебя никто не заставлял.

– Да пошёл ты, урод, – Волкова швырнула в лицо