Она влюбилась в Дэна слишком стремительно, и то, что и она внушила ему любовь, было для нее полной неожиданностью. «Это не может происходить в реальной жизни, — говорила она себе, — и не может длиться долго». Такое могло бы случиться с другими женщинами, но не с Мэри Руссо.

Потянувшись, Энни положила ладонь на руку Мэри.

— Испытывать страх — нормально, но ты не должна пугаться. Любовь — часть жизни. И теперь, когда ты наконец начала жить собственной жизнью, ты должна быть рада этому. Будь счастлива, что встретила человека, который, похоже, по-настоящему дорожит тобой. Ты не знаешь, как редко такое случается.

Последние слова Энни произнесла с горечью и сожалением. Мэри ясно расслышала и то и другое.

— Наверное, ты права, но меня многое смущает. Я бы хотела знать все ответы, чтобы поступать наилучшим образом.

Предложение Дэна испугало ее. Мэри показалось, что она может угодить в петлю, и этот страх продолжал угнетать ее, хотя после первой попытки он больше не заговаривал о браке. Она была ему искрение благодарна за это и чувствовала огромное облегчение.

— Ты слишком много думаешь, дорогая моя Мэри. Все время думаешь. Ты будешь анализировать свои отношения с Дэном до тех пор, пока чувства не обесценятся. Чему суждено случиться, то случится. Ты не должна беспокоиться о том, чего, возможно, никогда и не произойдет. Живи одним днем. Что касается меня, то это срабатывает.

— Срабатывает?

Мэри внимательно посмотрела на подругу. Слова Энни ее не убедили. Ярко-голубые глаза подруги были непроницаемы. В последнее время она казалась рассеянной, совсем не похожей на себя и в ней не было ничего от ее обычной живости. Она уже смыла краску со своих волос, и они приобрели натуральный темно-каштановый цвет. Это само по себе о чем-то говорило. Но о чем именно, Мэри не знала и беспокоилась за подругу.

Странный радужный цвет волос Энни хоть и был вызывающим и эксцентричным, но по крайней мере свидетельствовал о вкусе к жизни. Новый и непривычный — слишком скромный — вид подруги был основанием для беспокойства за нее.

— В прошлое воскресенье Джо появился у вашей матери? — спросила Энни, стараясь показать, что ее это не особенно интересует, однако голос говорил о другом.

— Да, он там был, только опоздал.

— И как он поживает? Спас в последнее время чью-нибудь душу?

Хотя обычно Мэри всем делилась с подругой, сейчас она не стала рассказывать ей о том, что ей поведал Джо по секрету. Во всяком случае, пока он ведь не расстался со своей церковной деятельностью. Потому и говорить об этом не стоило. Враждебность Энни к ее брату не вызывала у Мэри желания рассказывать ей о том, что он все еще любит эту язвительную особу. Это было бы несправедливо по отношению к Джо. Да и к Энни тоже.

— Джо живет отлично. Он все тот же старина Джо.

— Понятно. В таком случае, по-моему, ему нечем похвастаться.

Мэри нахмурилась, но ничего не сказала. Энни следовало самой сражаться со своими демонами. Что ей и приходилось делать.

«Ржавый руль» был забит до отказа. И это было необычно для столь позднего часа. Музыка была оглушительной.

Отис Реддинг все еще пользовался здесь популярностью, и Дэн с трудом мог расслышать себя, глотая холодное пиво в ожидании Алана.

Друг позвонил час назад и попросил Дэна встретиться с ним, но не потрудился сказать, о чем хочет поговорить. Эти чертовы журналисты, искатели жареных фактов, всегда ведут себя таинственно.

Десятью минутами позже Алан наконец пробился сквозь людскую толпу и, заметив Дэна, помахал ему рукой. Он направился к другу в занятую им угловую кабинку, налево от заполненной танцующими площадки.

То, что Алан был одет в джинсы и легкий синий пуловер, уже насторожило Дэна, и он почувствовал, что что-то не в порядке. Он выглядел буднично, что было необычным для Алана Грайера. Он был не из таких. Гуччи был его Библией, братья Брукс — религией. Дэн повадился дразнить его в колледже, утверждая, что привередливый Алан, вероятно, крахмалит и гладит свое нижнее белье, Алан признавал, что гладит его, но не сознавался, что крахмалит.

— Эй, привет! Как дела? — спросил Алан, опускаясь на стул напротив Дэна и наливая себе пива из ледяного кувшина. Отхлебнув, он вытер пену с губ зеленой льняной салфеткой. Дэн для этого всегда пользовался тыльной стороной руки.

— Господи, как хорошо. Спасибо, что согласился прийти.

Казалось, он был на пределе: в нем не было ничего от обычно спокойного и собранного Алана, которого знал Дэн.

— Мне пришлось нанять женщину, чтобы не оставлять Мэта одного. Поэтому ближе к делу.

Дэн тотчас же пожалел о своих словах. Улыбка Алана вдруг испарилась, а в глазах его Дэн увидел боль. Ему стало даже неудобно, что он упомянул о няне. Никогда он не видел друга таким растерянным. Он не был таким даже тогда, когда ему не удалось осветить скандал, героями которого стали Клинтон и Моника Левински.

— Хелен собирается бросить меня.

— Что? О, черт возьми! Мне так жаль, старина, — пробормотал Дэн сквозь зубы.

Хелен и Алан казались такой стабильной, устоявшейся парой. Такого не должно было случиться с ними. Если уж Грайеры, состоящие в счастливом браке много лет и имеющие двоих потрясающих детей, страдают от каких-то семейных неурядиц, то есть ли хоть какой-нибудь шанс у них с Мэри заключить брак и жить счастливо? Дэну не хотелось даже размышлять об этом. Если исходить из статистики, то она высказывалась не в его пользу.

— Из-за чего, Алан? Это оттого, что Хелен хочет вернуться к работе?

В прошлый раз во время их разговора у Дэна возникло ощущение, что Хелен снова хочет работать. Алан нахмурился.

— Если я не соглашусь на то, чтобы Хелен начала собственное дело агента по недвижимости, она грозится бросить меня и забрать детей. Она утверждает, что я старомоден, говорит, что я просто ископаемое.

Неприятие Аланом высказываний жены выглядело бы смехотворно, если бы в словах Хелен не было правды. Конечно, не Дэну было говорить об этом, ведь он и сам придерживался таких же взглядов, как и его друг.

— Хелен хочет от жизни большего. Она не желает оставаться только матерью и домохозяйкой, будто в этом есть нечто зазорное. Бывали ведь времена, когда женщина гордилась тем, что может сидеть дома и заботиться о семье. А теперь вот ей этого недостаточно.

Алан снова наполнил свою кружку пивом и попытался утопить в нем свою печаль, В те времена, когда они учились в колледже, жизнь была много легче. Их заботы сводились к тому, сколько кружек пива может выпить каждый из них, пока не свалится, или как не сломать шею на пятничной дружеской вечеринке. К сожалению, Алан не мог сказать ничего такого, что Дэн уже не говорил бы себе сам.

— А может быть, Хелен блефует? Ты ведь знаешь, как ведут себя женщины, когда хотят добиться своего.