Мэри покачала головой.

— Я люблю тебя, Мэри. Ты лучшая из всех, кого я знаю. Ты самая добрая и самая страстная женщина на свете. И я никогда не отпущу тебя.

Дэн принял решение жениться на ней, чего бы ему ни стоило убедить ее.

Наконец дыхание Мэри стало ровным. Она обрела способность говорить и нежно улыбнулась ему:

— Наверное, у тебя слишком мало знакомых, раз ты так считаешь.

— А мне и не нужен никто, кроме тебя. Я заставлю тебя полюбить меня.

— О Дэн! — Ее глаза наполнились слезами, а голос задрожал от избытка чувств, и Дэн испытал тягостную минуту страха, прежде чем она заговорила снова. — Тебе не надо заставлять меня любить тебя. Я уже тебя люблю. — Она притянула его ближе к себе. — И похоже, что полюбила навсегда.

— Это правда?

От его счастливой улыбки сердце Мэри переполнилось нежностью.

— Конечно, правда. Я почти никогда не лгу. Ну разве что очень редко. И то когда это совершенно необходимо.

— Господи! Если бы ты только знала, что это значит для меня!

— Знаю, потому что ты заставил меня чувствовать то же самое, ответила она, и глаза ее засияли. — Но не думаешь ли ты, что мы могли бы продолжить эту беседу в постели? А то моя спина покроется синяками от этого жесткого деревянного ложа.

Засмеявшись, Дэн приподнялся и потянул ее за собой.

— Пойдем в постель, но не спать. Раз Мэт остался на ночь у твоих родителей, а твой папа согласился отвезти его завтра в школу, у нас впереди целая ночь, и я собираюсь воспользоваться этим в полной мере.

Мэри нервно покусывала нижнюю губу.

— Мы сегодня не предохранялись, Дэн. Давай в дальнейшем будем осторожнее.

Это была ее вина. Ей следовало проявить настойчивость, но она была слишком захвачена страстью. Он подошел к ней сзади и обнял ее, проведя рукой по плоскому животу и прижимаясь губами к ее шее.

— Я не стану возражать, любовь моя, если наше свидание будет иметь последствия и если ребенок — не важно, он или она, — будет точной твоей копией.

На мгновение его слова лишили ее способности соображать. Мэри замерла, будто пораженная громом, чувствуя руки Дэна на своем животе и представляя, что там, внутри, появится крошечное его подобие, что дитя будет расти и потом она поднесет его к груди. Мэри счастливо вздохнула. Но тотчас же ей пришло в голову, что это не согласуется с ее планами. Совсем не согласуется.

— Ты в своем уме? — А она была в своем уме? — Я не хочу забеременеть и родить ребенка. У меня есть дело. Я с самого начала была честна с тобой, Дэн.

— Но я люблю тебя, я хочу жениться на тебе.

Эти слова были такими важными!

Конечно, Мэри была польщена. Но она не могла согласиться с Дэном, однако не хотела и обидеть его. Поэтому Мэри отчаянно пыталась найти правильные слова, чтобы вновь объяснить ему все.

— Ты можешь так думать сейчас, Дэн, но в конце концов пожалеешь. Я не хочу быть домохозяйкой. Не хочу повторить судьбу своей матери. И ты мне говорил много раз, что твой брак дал трещину именно потому, что твоя жена хотела сделать карьеру.

— Да, но…

Мэри покачала головой.

— Думаю, ты не мог не заметить, какие усилия прилагает моя семья, чтобы заставить нас пойти к алтарю. Моя мать считает, что все люди на нашей планете должны состоять в браке. Она не понимает таких отношений, как наши.

Слова Мэри ранили его, но Дэн старался не показать своей обиды.

«Не спеши, — сказал он себе. — Будь терпелив. Она напугана и еще не готова взять на себя обязательства. Ей нужно время».

— В прошлый раз я видел кондомы в ящике твоего ночного столика, — сказал он, меняя тему разговора. — Надеюсь, ты купила их достаточно для сегодняшней ночи?

Почувствовав облегчение, Мэри расслабилась в его объятиях, потом повернулась и благодарно провела ладонью по его щеке.

— Я люблю тебя, Дэн, — прошептала она, и глаза ее засветились нежностью.

— Прекрасно. И ты можешь доказать мне это.

Он подхватил ее на руки и под журчание ее смеха понес в спальню.

Загар Уолтера Байерли стал еще заметнее с того последнего раза, когда Дэн видел его. Издатель только что вернулся из двухнедельного отпуска на Таити. Этим и объяснялись его расслабленный вид и завидная жизнерадостность. Он и в самом деле выглядел моложе. А возможно, причиной было то, что он стал красить волосы в черный цвет, чтобы скрыть седину. Возможно, Уолт старел, но не хотел сдаваться без боя.

По просьбе Дэна его босс пришел к нему в офис, чтобы обсудить возможность перевести Линду из кулинарного отделав более перспективный, где она могла бы продвинуться по службе.

Было самое время сделать это, и Дэн намеревался убедить босса в такой необходимости. Уолт был разумным малым, а Дэн умел быть довольно убедительным, когда ставил себе какую-нибудь цель. В конце концов, ведь заставил он Мэри полюбить его. То, что она признала это, окрылило его, и теперь он чувствовал себя сверхчеловеком. Если бы только он сумел убедить Мэри выйти за него, ему бы больше нечего было требовать от жизни.

— Черт бы побрал упрямство этой женщины! — пробормотал он.

— Я что-нибудь упустил из того, что здесь делается? — поинтересовался Уолт, внезапно прислушавшись к шуму на улице.

— Да нет.

Дэн тряхнул головой в надежде на то, что на его лице нельзя прочитать, о чем он только что думал.

— Надеюсь, вы согласитесь с тем, что Линда Фокс способная и вполне может преуспевать по службе. Ее таланты попусту растрачиваются на этой работе в качестве помощницы Розмари. Десять лет — слишком долгий срок, чтобы только печатать и подшивать бумаги, особенно если обладаешь способностями Линды.

Издатель газеты «Сан» отвернулся от бешено несущегося за окном потока машин, снова посмотрел на Дэна и одобрительно кивнул:

— Я рад, что ты берешь быка за рога, Дэн. Это показывает, что тебе не чужда инициатива и ты близко к сердцу принимаешь свою работу и деятельность отдела. Мне это нравится.

— Оставьте даже мысли о том, чтобы приковать меня на веки к этому отделу. Как только Розмари вернется из отпуска, я с ним распрощаюсь.

— Такой и была наша договоренность. Ты не представляешь, как я буду счастлив, когда этот день наступит и я наконец избавлюсь от Брэдли. Мой племянник — просто наказание. Он сделал серию в трех частях, посвященную спортивной одежде. Ты видел это? — Уолт закатил глаза. — Этот паршивец доведет отдел до ручки. Ни один уважающий себя спортсмен не захочет читать подобный бред.

Не заботясь о том, чтобы скрыть свое презрение, Дэн сказал:

— Я читал этот материал, а потом проглотил пару таблеток от изжоги. — Визиты Уолта тоже всегда вызывали у Дэна изжогу, и он принимал после них лекарство, снижающее кислотность. — Я только надеюсь, что, когда все вернется на круги своя, надо мной не будут смеяться во всех спортивных раздевалках.