«Несчастье Мэри в том, — говаривала ее мать, — что она не красавица от природы. Немного губной помады и чуть-чуть румян пока еще никому не шло во вред».

Мэри привела в порядок ресницы и скулы и осталась довольна эффектом. Грудь ее тоже была в порядке благодаря проволочному каркасу, который теперь вставляют в бюстгальтеры.

Она как раз успела пройтись щеткой по волосам, когда услышала несколько коротких ударов в дверь. Судя по всему, это был решительный стук Дэна, и она бросила последний беглый взгляд в зеркало, прежде чем поспешить к двери и открыть ее.

Лучше покончить с этим как можно скорее.

Однако когда Мэри открыла дверь и увидела сияющие глаза Дэна, его улыбку, озарявшую все лицо, бутылку шампанского и розы в его руках, она поняла, что разговор ей предстоит долгий и нелегкий.

— Господи, как я скучал по тебе! — воскликнул Дэн, бросая свои дары на стул и заключая Мэри в объятия. Он глубоко вдохнул ее запах. — От тебя так хорошо пахнет. Это новые духи? Они мне нравятся.

Должно быть, это был запах ее дезодоранта, потому что она не успела надушиться.

— Я тоже скучала.

— Думаю, ты догадываешься, почему я здесь. — Он глуповато осклабился. — Ты ведь видела газету?

Дэн пытался угадать ее реакцию, но, так как Мэри не выразила радости, его лицо омрачилось.

— Я думаю, нам лучше присесть.

Последовав за ней и усевшись на обитый кожей диван, Дэн сказал:

— Наверное, ты сочла, что мое предложение было сделано в неромантической форме, но я подумал, что раз уж газета однажды свела нас вместе, то она подойдет и для этого. Как завершение цикла.

— Я… я признаю, что для меня это было сюрпризом. — »Это не совсем точное определение! Серьезное преуменьшение!» — Я хочу тебе напомнить, что я ведь уже отказалась выйти за тебя, Дэн, и объяснила почему.

Он взял ее за руку.

— Я это знаю. И знаю, что ты не горишь желанием связывать себя обязательствами, Мэри, но я надеюсь переубедить тебя. Я тебя люблю. Я хочу на тебе жениться. И отказываюсь примириться с твоим решением.

Мэри вздохнула:

— Я тоже люблю тебя, Дэн. Это…

Почему же это оказалось таким трудным? Почему все не могло оставаться так, как было прежде? Почему нельзя обойтись без сложностей?

Любовь Дэна к ней была очевидна. Она сияла в его глазах. Он любил ее, она — его и все же…

Дэн соскользнул с дивана на пол и в одно мгновение оказался стоящим на коленях. Вытащив из кармана маленькую обитую бархатом коробочку, он протянул ее Мэри, прежде чем она успела воспротивиться. Сердце ее забилось глухо, а в ушах засвистел ветер, будто надвигался торнадо.

— Я прошу тебя стать моей женой, Мэри Руссо. Обещаю любить и уважать тебя и заботиться о тебе всю оставшуюся жизнь.

Открыв коробочку, Мэри увидела прекрасный бриллиант-солитер на золотом обруче кольца. Она с трудом перевела дыхание. Глаза ее наполнились слезами. Это было самое красивое кольцо из всех, какие ей доводилось видеть в жизни. Оно выглядело ужасно дорогим, и от этого Мэри почувствовала себя еще более виноватой.

— Оно великолепно. Просто потрясающее.

Вздохнув с облегчением, Дэн улыбнулся, обрадованный и ободренный ее похвалой.

— Я надеялся, что оно тебе понравится. Мне кажется, что для женщины важен размер камня. Он должен быть достаточно большим, чтобы произвести впечатление, но не выглядеть вульгарным и кричащим. Я не хотел бы, чтобы ты думала, что я недостаточно размышлял, прежде чем его купить…

— Почему ты так решил? — Мэри тотчас же заподозрила неладное. Ей показалось, что в его словах прозвучало нечто знакомое и уже много раз слышанное. То, что сказал Дэн, могла бы с успехом заявить и ее мать…

— Кажется, твоя мать что-то говорила об этом, — сказал Дэн, забыв в этот счастливый момент, что Мэри ничего не знает о визите к нему Софии и Флоры.

Мэри нахмурилась. Она смотрела на кольцо и представляла самодовольное выражение лица матери при виде столь прекрасной огранки камня и его величины. Захлопнув коробочку с кольцом и крепко сжимая ее в руке, Мэри спросила:

— Так это моя мать настояла на браке, Дэн? Это ее идея?

— Нет, — решительно покачал он головой. — Клянусь, Мэри, я люблю тебя, я хочу на тебе жениться. А что касается твоей работы, то я готов идти на компромисс и…

Ее глаза недоверчиво расширились.

— О! Почему это вдруг ты решился на компромисс? Теперь для тебя стало не важно, что у меня свое дело? А такое мнение у тебя сложилось до или после разговора с моей матерью?

Она спрашивала так, будто не знала этого.

— Это моя идея, — настаивал Дэн.

— И моя мать не имеет к этому отношения?

Мэри видела его замешательство, как он старался скрыть от нее правду, и сердце ее упало, будто самолет в пике.

Значит, его все-таки вынудили принять такое решение, как она и предполагала.

— Не стану тебе лгать. София и Флора навестили меня. — Мэри уже раскрыла рот, но Дэн не дал ей ничего сказать: — Но их визит не имел никакого отношения к моему решению. Я вовсе не поэтому стою здесь перед тобой на коленях и прошу стать моей женой.

На щеках Мэри вспыхнули красные пятна. Ее мать! Это ее не удивило. Эта женщина не знала ни покоя, ни счастья, если не вмешивалась в чужие дела. Но бабушка Флора! Ее предательство гораздо сильнее уязвило Мэри.

— Встань, Дэн. Я не могу выйти за тебя замуж.

— Что? — Его удивление сменилось ужасом. — Что ты хочешь этим сказать? Почему ты не можешь за меня выйти?

— Прежде всего я хочу, чтобы ты знал, что я польщена твоим предложением. И повторю снова, что люблю тебя. И если уж я соберусь замуж, то выйду только за тебя. — Его напряжение начало понемногу спадать, выражение лица смягчилось. Но тут она добавила: — Но со мной этого не случится!

— Но…

— Затем это объявление в газете. Оно хоть и лестно для меня, но в нем есть что-то унизительное, и это ставит меня в ужасно неловкое положение. В этом городе мне предстоит вести свое дело, и у меня есть ответственность перед моими служащими. И последнее, но не менее важное: если моя мать хотя бы намекнула, что ты должен сделать мне предложение, то я это расцениваю как нож мне в спину. То, что она и моя бабушка оказались замешанными в это, для меня…

Мэри порывисто вскочила, вынудив подняться и Дэна.

— Мэри, позволь мне объяснить.

Он умоляюще протянул к ней руки, но она словно не заметила этого и упрямо покачала головой.

— В течение стольких лет моя семья управляла моей жизнью. София считает, что может манипулировать людьми и устраивать все по своему вкусу. Почему бы ей так не думать?

Она всю жизнь этим занимается. И Конни, и Джо, и я как дураки позволяли ей это делать. Но теперь с этим покончено. На этот раз моей матери не видать победы!